Фото: kremlin.ru
Чем ближе президентские выборы в России – а они пройдут ровно через два месяца – тем больше рассуждений о том, какой очередной «сюрприз» к этой дате можно ждать от Путина.
Заканчивать войну Путин явно не хочет. Точнее, хочет, но на своих, людоедских условиях. В сети обсуждаются и экспертные мнения, и конспирологические версии.
Одна из таких конспирологий звучит так: второй год войны, а Киев не взят, поэтому Путин в качестве компенсации самому себе и обществу «присоединит за три дня» Беларусь. Насколько эта версия абсурдна и нужно ли вообще Путину Беларусь как аннексированный Крым, Plan B. спросил у научного сотрудника Берлинского центра Карнеги по изучению России и Евразии Максима Саморукова.
— В России ни власть, ни общество не воспринимают сегодняшнюю ситуация на фронте как неудачную, — сразу подчеркивает Максим Саморуков. — Никакой неудачи в Украине нет. Сейчас — тем более. Наоборот, и российская власть, и российское общество считают, что все идет замечательно. И, на самом деле, их мнение не такое уж оторванное от реальности.
Потому что, действительно, конфликт удалось перевести в войну на истощение, в которой у России гораздо больше ресурсов, гораздо больше и запасов вооружений, и возможности мобилизовать население в армию. У Украины ситуация с этим гораздо более тяжелая.
Оказалось, что Запад гораздо медленнее перестраивает собственную военную промышленность на активное производство, чем Россия. И сейчас западные страны не способны предоставить украинской армии достаточное количество боеприпасов, чтобы это было сопоставимо с тем, что сейчас имеет Россия благодаря огромным вложениям в собственное производство и импорту из Ирана и Северной Кореи.
Мало того, западным лидерам все труднее доказывать собственным парламентам и избирателям необходимость дальнейшей помощи Украине. Мы видим, что в США большой пакет помощи Украине, на 60 миллиардов, до сих пор не принят. И чем дольше откладывается его принятие, тем больше вероятность, что оно попадает уже на время предвыборной кампании, когда принять вообще ничего невозможно.
Фото: www.president.gov.ua
Это не означает, что Украина капитулирует в ближайшие недели, но в целом весь начинающийся год Россия будет пользоваться значительным преимуществом. И в чем здесь угроза поражения для России?
Эксперт отмечает, что России после первых поражений удалось вывести войну в тот формат, который для нее подходит, который ей выгоден: война на истощение, которая на Западе постепенно уходит из центра внимания и позволяет просто задавить Украину большим количеством ресурсов.
— То есть Россия для своей победы должна продолжать делать то, что она делает сейчас. И, возможно,через год-два это даст заметные результаты. Выходит, что на сегодня для российской власти нет никакой угрозы поражения на фронте. Нет восприятия ситуации как неудачи. Поэтому компенсировать «захватом Беларуси» здесь нечего, — говорит Саморуков.
Кроме того, по мнению эксперта, еще есть важный аспект того, что Путину не нужно идти захватывать Беларусь. Аспект заключается в том, что это вообще не в стиле Путина — делать что-то к выборам. С точки зрения Путина, его рейтинг должен быть высоким всегда. И он переживает, если его рейтинг падает, независимо от избирательного цикла.
— Если мы посмотрим на его самые отчаянные авантюры, все они происходили без всякой привязки к выборам. Он вообще про выборы не особо думает. Вот если у него упал рейтинг, он начинает что-то менять. Война с Грузией, захват Крыма, операция в Сирии, полномасштабное вторжение в Украину — все это никак не было привязано к выборам.
Фото: kremlin.ru
К тому же, разве сейчас у Путина есть хоть какие-то проблемы с возможным переизбранием? Их нет. За последние месяцы массовой интервенции властей во все возможные сферы экономики удалось более-менее стабилизировать ситуацию. По крайней мере, краткосрочно.
Уровень тревожности в российском обществе снизился. В принципе, люди пообвыклись жить с войной рядом, прямой угрозы мобилизации тоже особо нет. То есть общество за два года войны успокоилось, привыкло к новой реальности и чувствует себя в ней не так уж плохо. Поэтому не приходится ожидать, что люди вдруг будут как-то протестно голосовать. Не говоря уже о том, что существует гигантская административная машина по получению правильных результатов.
Никакой необходимости добиваться повышения популярности у Путина нет, потому что война уже повысила ее до рекордных уровней. Если до войны его рейтинг колебался над 60%, то сейчас — над 80%. Путину во многом удалось навязать стране свое восприятие происходящего — большинство разделяет его точку зрения: все идет так, как нужно, победа впереди, просто надо подождать, — говорит Саморуков.
— А что касается Беларуси? Ну, вдруг Путин проснется утром и решит, что можно и присоединить ее между завтраком и обедом. Возможно ли это технически и политически, нужно ли это ему?
— Зачем? Проблема удержания власти уже решена войной с Украиной. Для таких резких движений на беларуском направлении нужен какой-то внешний стимул, который бы их спровоцировал. Это может быть как реакция на что-то, должно что-то измениться принципиально.
— Должна закончиться лояльность Лукашенко, например?
— Ну например. Но мы не видим никаких признаков этого, это из разряда разговоров, что на Кремль упадет метеорит. Вот тогда, конечно, что-то изменится.
Но сегодня разве есть признаки напряжения в отношениях Путина и Лукашенко? Наоборот, Лукашенко загоняет себя все дальше и дальше в российские объятия, глубже и глубже.
У Путина нет никакой необходимости что-то делать с Беларусью, потому что, во-первых, все ресурсы направлены на войну с Украиной, где он уверен, что у него все получается. А во-вторых, у Кремля пока нет никаких оснований опасаться чего-то неприятного со стороны Беларуси. Никаких неприятных для России изменений в Беларуси не происходит. Отношения Лукашенко с Западом ухудшаются, привязка беларуской экономики к российской крепнет, интеграционный карты потихоньку внедряют.
Зачем Путину что-то менять, когда само движется туда, куда ему надо? Так что эта версия из очень, очень конспирологических.
