Фото: "Беларусь сегодня" Лукашенко и владелец завода "Штадлер" Петер Шпулер
По справедливости говоря, и до Лукашенко в Беларуси было немного иностранных инвестиций. У него был шанс кардинально изменить ситуацию. Но за годы своего правления он изгнал почти всех, кто начинал работать здесь до его президентства. И несколько десятков компаний, которые рискнули вложить деньги уже при нем. Западные инвестиции и технологии попытался заместить российскими. Реальных инвесторов – местами в рейтинге ведения бизнеса Doing Business. Когда автор, Всемирный банк, прекратил публикации рейтинга «из-за искажения данных», поддерживать миф о привлекательности Беларуси для иностранных инвесторов стало совсем нечем.
А реальность такова, что за тридцатилетнее правление Лукашенко Беларусь превратилась в регионального аутсайдера по накопленным прямым иностранным инвестициям (ПИИ). И ее инвестиционный имидж из-за международных санкций, запрета на продажу бизнесов, национализации некоторых из них, огромных штрафов и задержаний сотрудников опустился на уровень отдельных африканских, азиатских и латиноамериканских стран. С с такими же, как он сам, одиозными правителями.
В 1994-м, в котором Лукашенко пришел к власти, в страну было привлечено 11 млн долларов ПИИ. На три миллиона больше, чем в Армению и Грузию. С ними Беларусь «разделила» последние три места по инвестиционной привлекательности в только что закончившем свой век СССР.
Но у тогда еще молодого руководителя был реальный шанс изменить ситуацию. Открыть не снятые с советских времен и созданные его нерешительными предшественниками завесы для иностранных инвесторов. Которые в начале 1990-х и еще некоторое время спустя действительно считали Беларусь одной из самых привлекательных площадок в экс-СССР для организации производств. Чтобы уже из нее идти на открывшийся огромный рынок.
Стратегическое географическое положение Беларуси, относительно современные заводы, развитая инфраструктура и высококвалифицированный инженерный и рабочий персонал рассматривались инвесторами как конкурентные преимущества. В частности, подходящие для локализации экспортного бизнеса, ориентированного по меньшей мере на Центральную и Восточную Европу.
Volkswagen, Philips, Daewoo, LG, Samsung, R.J. Reynolds, Philip Morris, Detroit Diesel, Bahlsen, Neste. Это, пожалуй, топ-10 из крупных международных корпораций, которые были тогда готовы вложить деньги в Беларусь.
У них не вышло это при Кебиче. Большинство попыталось повторить попытку при Лукашенко. Тем более, что он сперва сам подавал знаки. В начале 1995-го, например, провел переговоры с Джорджем Соросом, которого его предшественники регулярно игнорировали.
Но прорыва не случилось. С 1995-1996 годов, с подписания соглашений о таможенном союзе и сообществе Беларуси и России, начинается активное инкорпорирование Беларуси в сферу политических и экономических интересов Кремля. На первое место как главного источника ПИИ выходит Россия. «Газпром» начинает строительство газопровода «Ямал-Европа». «Лукойл» и «ЮКОС» заменяют итальянцев на реконструкции «Нафтана». А «Славнефть» — компании Германии, США, Италии, Норвегии и Испании, претендовавшие на участие в модернизации Мозырского НПЗ.
Западным инвесторам на фоне первых международных санкций, введенных после разгрома им последнего независимого парламента, Лукашенко и его пропаганда возвращают «звериный оскал капитализма».
Эту мантру на протяжении своего правления Лукашенко будет повторять неоднократно.
«Инвесторы придут из-за рубежа, но скажут: налоги платить не будем, дайте дешевое сырье, и зарплата у людей будет 300 долларов. То есть вытянут все из людей, из страны, налоги не заплатили, поехали и продали. Нам такие инвестиции не нужны — мы сами построим этот завод», — это выдержка из одной из речей Лукашенко, произнесенной накануне выборов 2020 года.
Сами так сами. И западные инвесторы, обходя лет 15 стороной Беларусь, начали создавать производства в более лояльных к ним России, Украине, Казахстане, странах Балтии. Особенно активно этот процесс пошел после российского финансового кризиса 1998 года.
Беларусь не заполучила новых инвесторов, в первые годы президентства Лукашенко. И растеряла немногочисленных старых. В 1990-х – начале 2000-х свернули свою деятельность IBM, Salamander, PepsiСo, Eastman Chemical, Neste, Maersk, Chips&Technologies и другие. Не задержались надолго бизнесы, посредником в привлечении которых выступал частный капитал, — Ford Motor, MAN и другие.
В итоге в 2000 году по накопленным ПИИ Беларусь опередили не только изначально более экономически мощные Россия, Казахстан и Украина, но и все страны Балтии и Азербайджан.
По данным UNCTAD, совокупный объем вложений иностранцев в беларускую экономику в 2000-м составлял 1,3 млрд долларов. Для сравнения: в России этот показатель был 29,7 млрд долларов, в Казахстане – 10,1 млрд, в Украине – 3,9 млрд, в Эстонии – 2,6 млрд, в Литве – 2,3 млрд, в Азербайджане – 1,8 млрд, в Латвии – 1,7 млрд.
К 2010 году по накопленным ПИИ Беларусь обогнал Туркменистан. К 2020-му – Грузия. А к 2023 году почти нагнал Узбекистан. По прогнозам, он может сделать это в текущем году. Таким образом, ниже Беларуси в рейтинге UNCTAD из постсоветских стран остаются только Армения, Молдова, Кыргызстан и Таджикистан. Учитывая темпы развития армянской экономики и то, что Молдова почти в ЕС, перед Беларусью маячит перспектива возвращения в тройку аутсайдеров. Туда, с чего, собственно, и начинался придуманный Лукашенко миф. Миф о стране, привлекательной для иностранных инвестиций.
В упомянутом выше 2000-м примерно треть из 1,3 млрд долларов, обогнав доминировавшие до Лукашенко Германию и Польшу, сформировали поступления из России.
В последующие десять лет доля России в привлеченных ПИИ росла. Кроме такого негативного фактора, как зависимость от одного источника, в случае с российскими инвестициями присутствует еще один. Эти инвестиции – как правило, средства государственных российских корпораций в узкие сферы. В ТЭК, инфраструктуру и финансы.
Контроль в них является эффективным инструментом политического влияния России не только в Беларуси, но и в некоторых других странах экс-СССР и экс-СЭВ.
А Лукашенко самолично вручил этот инструмент Кремлю. В качестве платы за поддержку в президентских кампаниях.
Самые значимые ежегодные притоки ПИИ в экономику Беларуси, по статистике, фиксировались в первый год после завершения очередного электорального цикла. В 2002-м объем ПИИ составил 247 млн долларов, что было больше уровня предыдущего года в 2,6 раза. В 2007-м — 1,807 млрд долларов (в 5,1 раза). А в 2011-м был установлен исторический рекорд – 4,002 миллиарда долларов. Это в 2,9 раза больше, чем годом ранее. Как раз в 2002-м Лукашенко частично расплатился с поддержавшими его российскими нефтяниками. В 2006-м и 2011-м закрыл две части сделки по продаже «Белтрансгаза». Деньги от них стали ПИИ.
В конце 2000-х- начале 2010-х доля России в объемах вложенных в беларускую экономику ПИИ доросла до 60-70%. На этом уровне продержалась до 2018 года.
А потом резко пошла вниз.
Это произошло единственный раз за тридцать лет лукашенковской Беларуси. Когда страна действительно попыталась повернуться лицом к западным иностранным инвестором. Ему предшествовало формирование ЕАЭС, скачок ПВТ. Да и аккуратная позиция Минска в событиях 2014 года. Тогда Минск не спешил признавать захват Крыма. И в экономику Беларуси вновь пошли западные инвесторы. За короткий срок создав десятки конкурентных производств. И инвестировав в экономику сотни миллионов долларов. Это проекты Stadler Rail, Kronospan, Danone, литовцев в деревообработке, шведов в ритейле. Новые офисы ведущих мировых IT-гигантов.
Период был яркий, но короткий. Началом конца либерализации стал 2020 год. Концом мифа – 2022-й.
И с этого года вновь растет российская доля в ПИИ, которая за период либерализации сократилась до около 20%. Именно благодаря российским ПИИ в 2023 году Беларусь по объему привлеченных из-за рубежа средств вернулась к самому счастливому в своей новейшей истории отрезку – первой половине 2010-х. В прошлом году объем полученных ПИИ снова перевалил за 2 млрд долларов — 2 060 млн.
По данным Национального статистического комитета Беларуси, в чистом виде в 2023-м доля России составила 28,7%, увеличившись за год на 7,2%. Но несомненно, что большая часть средств, пришедшая с Кипра, ОАЭ и проходящей в статистике Белстата «неизвестной страны» – имеет российское происхождение. Вместе это — снова около 60% в совокупном объеме привлеченных ПИИ.
И эта доля росла в 2024 году. И не трудно предположить, что еще больше увеличится в 2025-м и в 2026-м. Ведь это год президентских выборов в Беларуси. И год, когда за лояльность Кремля придется отдавать дань активами.
Лукашенко сам осознает, насколько дорого ему обходятся российские инвестиции. Скандалы вокруг «Балтики», несколько газовых и нефтяных войн из-за «Белтрансгаза» и беларуских НПЗ – тому свидетельство. И поэтому он не раз пытался диверсифицировать источники ПИИ. В 2010-х — озаботился местом в Doing Business, прочими имиджевыми атрибутами. И даже на время заинтересовал западников. С 2000-х ищет альтернативу на «дальней дуге».
Кстати, приоритетом на ней долгое время был Китай. В середине 2000-х Беларусь провозгласила себя младшим товарищем Китая. В надежде, в первую очередь, на те же инвестиции.
«Мне здесь никакая политика не нужна. У меня нет денег на такую политику. Это должен быть исключительно коммерческий проект. Если китайцы кому-то давали кредит под 2,5-3%, то под 5-6% мы кредиты брать у них не будем. Вот в чем должна быть политика», — так в 2014 году Лукашенко подчеркивал главный смысл этого проекта и его отличие от инвестиций из российской «кормушки».
Удалось ли достичь цели? На этот вопрос нетрудно ответить, проанализировав статистические данные.
С одной стороны, по данным Белстата, с 2011 по 2023 год объем накопленных китайских ПИИ в беларуской экономике вырос в 24 раза. С другой, их сумма всего около 3% (450 млн долларов) от совокупного объема. И практически не меняется с 2019 года.
Китайско-белорусский индустриальный парк, созданный в расчете на наплыв инвесторов из Поднебесной, стагнирует с момента, когда коллективный Запад санкциями отреагировал на кровавое подавление Лукашенко беларуской революции. Примерно половина его резидентов – российские и беларуские компании. Создающие видимость развития. Финансовые показатели – такие же, для видимости.
Объем накопленных турецких ПИИ (чуть более 500 млн долларов) существенно не меняется на протяжении уже двадцати лет. Часть из них пришла в страну еще до Лукашенко. ПИИ из Ирана выросли с начала 2010-х в 2,5 раза. Но это всего-то 1,4% от общего объема в 2023 году.
Впечатляет, конечно, рывок ОАЭ. В прошлом году с почти 900 млн долларов эта страна стала четвертой (после России, Кипра и Австрии) по объемам накопленных ПИИ. Но по факту – это те же инвестиции россиян, перенесших юрисдикции своих или выкупленных у западников бизнесов на берега Персидского залива. Единственный по-настоящему крупный аутентичный инвестор из ОАЭ, компания Emaar Properties (входит в топ-2000 глобальных бизнесов Forbes), в этом году покинула Беларусь.
Фото: пресс-служба Лукашенко
Реальная картина инвестиционного интереса арабских стран к Беларуси – это объем ПИИ из других государств региона. Их правители и бизнесмены, щедро одаренные Лукашенко огромными охотничьими угодьями и земельными участками в Беларуси, за эти тридцать лет сообразили на всех около 2,5 млн долларов ПИИ. А Саудовская Аравия и Кувейт находятся в достаточно обширном списке стран, от которых в соответствующей строке значится цифра 0.
С большим трудом создававшийся миф об привлекательности Беларуси для иностранных инвесторов за пару последних лет развенчал сам Лукашенко.
Текущий объем накопленных ПИИ и близко не может отражать места Беларуси в мировых рейтингах конкуренции за них. Потому что значительная часть активов, принадлежащих представителям недружественных стран, фактически присвоена беларускими властями. Через запрет на отчуждение, через запрет на вывод дивидендов, через 25%-ый налог при продаже.
Через национализацию.
«Чтобы я близко не видел ваших больше здесь литовцев, финнов и прочих. Мы знаем, как они заходили и как они побросали все и повыходили… Так вот они должны знать, что никто ничего не продаст с иностранным капиталом. Это будет национализировано. Вот и все», — послание инвесторам, сделанное Лукашенко в конце 2022 года, не оставляет сомнений, что это будет так. Есть десятки, если не сотни примеров. От «Минскинтеркапса» до солнечного парка «Солар Лэнд».
«Предприятия, которые были основаны иностранным инвестором или приватизированы, и иностранные инвесторы получили эти предприятия, а сегодня (это в основном из недружественных стран и прочих) ушли – помашите им рукой, перекреститесь, что они оставили вам собственность. Они же с собой ничего не забрали. Но если бы забрали, то я бы поснимал головы с ответственных людей. Никто ничего не должен забрать. Вы не должны этого допустить», — это его еще один не менее красноречивый месседж.
Отсрочив массовый исход инвесторов, власти широко используют положение цугцванга, в котором очутились многие из них, чтобы решать собственные финансовые проблемы. Через те же многомиллионные штрафы, которые были начислены владельцам «Лидского пива» и телекоммуникационной компании А1.
Эти средства, однако, не могут уменьшить потребности экономики в деньгах. И потребности в ПИИ, доля которых к ВВП за последние годы снизилась до 22% при мировом показателе 47%.
Лукашенко недавно предложил еще один источник иностранных инвестиций.
«В текущих геополитических обстоятельствах сложно рассчитывать на приход в белорусскую экономику западных инвесторов. Давайте будем ориентироваться на других: восточных, азиатских, африканских и так далее», — африканский вектор в этой области, пожалуй, прозвучал впервые за 30 лет.
Осталось еще «и так далее». Не Антарктида же это?
Это фиаско, братан. Как Лукашенко провалил свои мегапроекты
Любимый миф пропаганды. Как «женский президент» Лукашенко воюет с женщинами
Самый смешной миф пропаганды. Лукашенко за власть не держится. Вот вообще
