Photo by Johann Walter Bantz on Unsplash
Размышления о жизни после Лукашенко подходят к логическому финалу. Мы уже рассуждали о том, почему ВНС не сможет гарантировать стабильность после Лукашенко даже себе, что не так с идеей преемника, и где дрогнет «рука Москвы». Конечно, сценарий может быть другим. И более оптимистичным, и предельно трагичным. Определяющими могут стать несколько факторов.
Тридцать лет Лукашенко у власти. Это одно поколение. Декан экономического факультета МГУ Александр Аузан доказывает, что это как раз срок целенаправленного изменения паттернов. В качестве примера он приводит исследование экономиста Альберто Алесины, изучавшего, что происходило с восточными и западными немцами после объединения Германии в 1990 году. Интересовало, в частности, какие случились изменения, как быстро, каким темпом сближались представители разных субкультур. Итог — 25-30 лет.
«При этом, если не предпринимать специальных усилий для изменений, какие-то характеристики могут сохраняться веками и тысячелетиями», — отмечает он.
Рано утверждать, что беларусов Лукашенко испортил. Но точно изменил.
Договороспособность никогда не была сильной стороной обитателей и Союза, и его обломков. Вы нам свою Стенфордскую школу переговоров не предлагайте. Слабого ломать, перед сильным пресмыкаться, не забывая кричать, что нас никто на колени не поставит. Мы сами кого хочешь поставим. Ну не кого хочешь, конечно, но если уж кого поставили, встать не дадим. И пусть он, как тот Протасевич в интервью будущему министру информации Маркову, плачет и рассказывает про Лукашенко как «человека со стальными яйцами». Зачем нам это? Ну, во-первых, — красиво…
Договариваться, создавать коалиции, объединяться в критические моменты получается по-разному. Вот в 1996 году, когда Лукашенко оказался в шаге от импичмента, парламент почти смог. Но в итоге не без «руки Москвы», то есть прилетевшего в Минск российского премьера Виктора Черномырдина, конфликт решился в пользу Лукашенко.
В 2020-м выход к народу женского трио из Тихановской, Колесниковой и Цепкало произвел фурор. То, что нас объединяет, было однозначно важнее всего остального. Результат пока не очевиден. Сам Лукашенко получил такую травму, что уже на носу следующие выборы, а он все перебирает осколки разбившейся народной любви в надежде как-то склеить, воскресить безвозвратно ушедшее.
После Лукашенко вопрос договороспособности и мастерства коалиции очевидно обострится. И речь не про ту идиллическую монолитность, характерную для партсъездов и всебелорусских собраний. А про объединение ради сохранения суверенитета Беларуси и внятного и однозначного осуждения развязанной Россией войны.
Пятый год некоторые «группы влияния», вроде ультрапатриотов, одиозных журналистов или сторонников геноцида беларуского народа в погонах нагнетают искусственную истерию вокруг «беглых», «нациков» и т.п. Даже Лукашенко недавно не выдержал. «Знаете, до меня доходят отголоски неких споров, что некоторые наши журналисты, не обижайтесь, звезду поймали и давай авторские передачи. (…) Выйти на экран и лепить там все подряд, извините меня за это слово, понося все и вся вокруг, считая, что ты уже во всем разобрался — опасная тенденция, Подумайте над этим», — заявил он.
Он говорил про Украину. Мол, что вы ее треплете. «Вы же не забывайте о том, что когда-то нам придется с ними налаживать отношения». Так и с «беглыми» придется.
Если выбор: отдать страну военной хунте, Российской империи, или договариваться с соотечественниками, среди которых крупные бизнесмены с капиталами; креативные айтишники; умеющие работать с болевыми точками экономисты и нгошники; журналисты, способные не только поливать грязью и разжигать ненависть. И политики, имеющие контакты с теми самыми зловредными англосаксами, обладающими ресурсами, необходимыми стране.
Пока антагонизм внутренних и внешних беларусов подогревается в первую очередь искусственно. Достать из-под плинтуса, наказать, заставить ползти на коленях, люстрировать, отомстить жэсточайше. Пойти по замкнутому кругу ненависти и взаимного истребления. Но культурный код беларусов все-таки вполне европейский. Мы — мирные люди в нормальном смысле этого слова. Как ни старается российская пропаганда, войну поддерживает не больше четверти беларусов против почти 70 процентов у россиян. С бытовой ксенофобией тоже получше, к ЛГБТ относятся терпимее, чем в России.
А грозить миру чужим ядерным оружием и пугать соседей — сиюминутная забава почувствовавших вседозволенность недореализованных мачо.
За скобками пока остается самый опасный и страшный сценарий — военный. Пока партнеры по ОДКБ и СНГ старательно отодвигаются от токсичного российского партнера Беларусь продолжает оставаться в зоне риска. И шаги к конфронтации с Польшей, после позитивных заявлений Туска о намерении открыть второй погранпереход — самое яркое тому подтверждение.
Конечно, ястреб из Лукашенко так себе. Его объяснения все из той же серии «это не мы фашисты, это вы фашисты». Мол, это НАТО мечтает втянуть нас в войну. «1 500, примерно, километров граница у нас с Украиной. (…) И на прибалтийском и польском направлении еще 1 500. Три тысячи километров — нам с вами придется этот фронт закрыть, если мы вступим в войну. Мы сможем это сделать? Не сможем. Мы хотим себе проблем? Не хотим», — сказал он. А если б закрыть такой участок мы б могли, выходит, нас бы ничего не смутило. Вступили бы и не поморщились.
Лукашенко любит оказаться рядом с победителем — так он чувствует себя не подельником, но соавтором победы. Интересно, что по итогам конфликта Армении и Азербайджана именно против него, а не Путина ополчился премьер Пашинян. И Лукашенко все чаще ошибается. Ошибочна и его ставка на Путина-победителя.
Остается надеяться, что вступить в горячую войну он просто не успеет. И самые заинтересованные в этом — его же соратники. Тогда им в ситуации «после Лукашенко» светит военный трибунал, а не мирные переговоры с обиженными, но все-таки не чужими соотечественниками. Бог не выдаст, Тихановская не съест. Война всё поменяет.
