Photo by Ben Mater on Unsplash
В воскресенье в России неравнодушные жители Кавказа провели репетицию еврейского погрома. В понедельник Путин во всем обвинил – кто бы мог подумать – Украину и США. Происходящее в аэропорту Махачкалы вызвало ужас и шок у людей, наблюдавших за этим в интернете.
Что происходит в России? Как это стало возможным? Всему виной пропаганда? Об этом Plan B. спросил у научного сотрудника Берлинского центра Карнеги по изучению России и Евразии Максима Саморукова.
— Ситуация с антиизраильскими протестами в России — это не что-то уникальное. Такие протесты идут во многих странах, где есть мусульманские общины. Бурные митинги антиизраильски настроенных мусульман мы видели и в Германии, и во Франции, не только в Дагестане.
Российская власть не то, чтобы как-то специально стимулирует эти погромы – таких призывов не было даже близко. Да и по поводу пропаганды ненависти – она на российском телевидении активно идет уже лет 10 в высокой концентрации, и сейчас ничего принципиально не изменилось. Про Израиль, конечно, говорили меньше, теперь больше. Но в целом дефицита самой разнообразной ненависти я не наблюдаю уже 10 лет.
Отличие от Германии или Франции скорее в том, что российская власть все хуже понимает, как ей реагировать на такие вещи. Например, в Берлине в ходе антиизраильских протестов жгли машины, но полиция знала, как ей реагировать. В Германии есть понимание и даже регламент, как действовать в подобной ситуации: полиция задерживает, выписывает штрафы или сроки, страховые компании платят выплаты. Потому что система работает по закону.
В России же законы давно и целенаправленно девальвированы, поэтому система работает не по ним, а по понятиям, которые куда менее четкие. Поэтому в неясной ситуации местная власть теряется и ждет указаний, а они не приходят.
Грубо говоря, полиция, когда видит митинг не с антипутинскими, а с антиизраильскими лозунгами, не знает, что она должна с ним делать – жестко разогнать или, наоборот, всячески содействовать. Ведь если у этой агрессивной толпы лозунги те же, что декларируются в официальной пропаганде, то может это вообще сторонники власти и их надо поддержать.
В результате никто во власти не хочет брать на себя ответственность, пока не придут более ясные инструкции с самого верха. А они не приходит, потому что не может же Путин все бросить и заниматься тем, что несколько сотен возбужденных дагестанцев побежали громить аэропорт. Он не будет это лично разруливать.
А у местной власти и силовиков ступор. Лозунги вышедших на протест, вроде, понятные, не против Путина. Похожие на то, что генерирует госпропаганда. По сути, люди вышли в поддержку власти. И вот что с ними делать? Из-за того, что власть теряется и чуть ли не сочувствует этим погромщикам, все успевает разрастись до безобразных масштабов.
— Дмитрий Песков заявил, что по итогам совещания у Путина по ситуации в Дагестане будут приняты меры по усилению противодействия вмешательству в дела РФ извне. Что это значит на практике?
— Ничего. Они же не могут сказать, что люди, которые вышли на погромы с лозунгами, которые мы сами транслируем по телевизору 10 лет, — это плохие люди. Поэтому они говорят, что это внешнее вмешательство. Любой косяк в России – внешнее вмешательство. Назвать погромщиков врагами государства нельзя, просто эти люди вышли не вовремя. Не туда и не так, как надо, несанкционированно и без отмашки. Проблема просто в деталях.
Если признать, что погромщики виноваты, то возникнут сомнения: может, и лозунги у власти неправильные? Отталкивать базу поддержки власть не будет. Поэтому реакция такая: все это нехорошо, но это все внешнее вмешательство, с которым нам постоянно приходится жить.
— А что должно произойти? Российское общество должно выйти на улицы и сказать: «Доколе»? Нет, такого не бывает. Российское общество до предела атомизировано, и каждый в нем заботится только о собственном выживании. Даже из-за мобилизации никто не выходил, так почему должны выйти из-за немного разгромленного аэропорта в Махачкале? У российского общества совершенно другой порог чувствительности.
Плюс, цена любых гражданских действий завышена настолько, что никто не дергается и занят совершенно другими делами.
Но проблема еще и в том, что власть из таких ситуаций тоже не делает никаких выводов. Если в следующий раз масштаб будет побольше, реакция будет примерно такой же – бездействие.
Законы ведь нужны не только для того, чтобы понравиться Западу, но и для того, чтобы государственная машина знала, что ей делать в определенных ситуациях. А когда вы полностью девальвируете законы, суды и вводите полный произвол против тех, кого считаете врагами режима, чего удивляться, что госаппарат оказывается парализован, когда случается ситуация, выходящая за рамки борьбы с антивоенным активистами, навальнистами и либеральной оппозицией.
Тогда весь ваш репрессивный аппарат оказывается беспомощным и не понимает, что ему делать. Весь такой огромный, раздутый, накачанный, супержестокий, но вы чуть ему сбили прицел, и он в полной растерянности и бездействует. Для российской власти это теперь привычная реакция. Ее стоит ожидать на любые выходящие за рамки привычных сценариев события.
