Photo by Markus Spiske on Unsplash
Как подсчитал Plan B., только на ресурсе rabota.by сейчас размещено более тысячи вакансий от работодателей с капиталом из так называемых «недружественных стран». Что заставляет их в условиях ужесточающихся санкций и полувоенной обстановки нанимать кадры на свои фабрики, в магазины и офисы на территории Беларуси? И, собственно, заниматься развитием местных бизнесов?
Прежде всего скажем: подавляющее большинство тех, кто хотел уйти, уже ушел. Почти 1,5 года кровавого конфликта, в котором косвенно участвует Беларусь, более чем достаточно для такого решения.
А еще у них есть этические принципы, которые выше бизнес-целей.
Самыми принципиальным оказались скандинавы — норвежцы, шведы, финны и датчане. IKEA, Adevinta (Kufar), Synevo, Nokia, H&M, Jysk, Danfoss, Grundfos, Ciklum, Atea, Hesburger — это самые известные скандинавские бренды, которые объявили об уходе и ушли с рынка Беларуси. Исход в направлении «из греков в варяги» приобрел такой масштаб, что беларуские власти попытались его даже притормозить. Так, как они любят и умеют, — «покошмарить бизнес».
Под «пресс» попали два, пожалуй, самых крупных скандинавских бизнеса в Беларуси — «Лидское пиво» (его владелец — финская Olvi) и «ОМА» (доля в сети магазинов по- прежнему у финнов из Kesko). Не знаем, что дальше будет с «ОМА» — ее второй литовский совладелец ищет сейчас свыше 100 новых сотрудников. Но из Лиды финны, обвиненные в незаконной предпринимательской деятельности, по-любому ретируются. И денег на штраф в €11,6 млн., выглядящий как откупные, не пожалели и уже, как говорят, даже уплатили.
Не стал для скандинавов и принципиальных инвесторов из других стран проблемой перечень заблокированных активов. Не найдя покупателя или не получив разрешения на сделку, есть выход ликвидировать бизнес. То есть фактически уйти с пустыми руками.
Другое дело, как показывает практика, этим выходом пользуются нечасто. За год существования перечня на ликвидацию подало что-то около 1,5% от общего числа его фигурантов.
Дело в обыкновенной прагматичности большинства инвесторов. В данном случае она довлеет над этическими и мировозренческими принципами.
Довлеет вложенными в проекты инвестициями, убытками и дисконтами от ухода. А также рисующимися в перспективах дивидендами — по большинству направлений бизнес-то «прет». У некоторых (австрийцев из «Приорбанка») довлеет регулятивно замороженными дивидендами из предыдущих лет работы.
Порой появляется ощущение, что список заблокированных активов есть результат некого консенсуса беларуских властей и приличной группы инвесторов, которым не с руки уход из Беларуси. А что: для первых по-прежнему налоги и рабочие места. Для вторых, со ссылкой на «черный список», — деятельность в привычных условиях. Не надо суетиться, искать покупателя на актив и тратиться на вывод, перезапуск производства и поиск новых рынков сбыта. Интересно, на чем зиждется уверенность беларуских властей в том, что страну не покинет Coca-Cola HBC? Ее беларускую дочку бог миловал от попадания в «черный список». Как и еще примерно половину от всех компаний с иностранным капиталом.
Среди самих прагматиков выделились группы «стыдливых» и «ушлых».
Первые продолжают делать деньги, спрятав узнаваемые во все мире бренды, под новыми названиями. Вторые используют новые окна возможностей. Как, например, группа литовских, польских и прочих экс-поставщиков IKEA. Они готовятся не только выйти на прежний уровень производства на беларуских фабриках, но и заместить отвергнувшую их компанию на DIY-рынке России.
Главный аргумент всех прагматиков: Беларусь не воюет. Несомненно, вывод с «учений» на ее территории российских войск, поучаствовавших во вторжении в Украину на первом этапе конфликта, уменьшил давление на них на родине и претензии различных регуляторов.
Но факт остается фактом: в геополитической оси со своим восточным старшим партнером Беларусь — вовсе или даже не Испания времен Второй мировой. Хотя и своя «Голубая дивизия» у Беларуси появилась с некоторых пор.
