Photo by engin akyurt on Unsplash
Кампания по возвращению беларусов набирает информационные обороты. Поэтому после уезжающих и остающихся можно было бы взглянуть на возвращающихся, если бы эта категория была более многочисленной. Но феномен “возвращенства” существует, и беларусы — не первые, кому придется решать эту дилемму.
Самый известный на постсоветском пространстве парад возвращений — двадцатые годы прошлого века. Тогда в Советский Союз вернулось около 180 тысяч эмигрантов. Это примерно 10 процентов от уехавших после поражения белых армий в Гражданской войне. Первой же амнистией «в ознаменование четвёртой годовщины власти трудящихся в связи с окончанием войны и переходом на мирное строительство» поспешили воспользоваться десятки тысяч человек.
История возвращения оказалась откровенно плохой, закончилась она преимущественно расстрелами и ссылками.
Драматична и история “детей Франции”, семей беларуских эмигрантов, которые поверили сталинской пропаганде после второй мировой. В 1946-1947 годах они переехали из Франции в СССР без права возвращения.
Вспоминать про обстоятельства возвращения в СССР Цветаевой и Куприна — совсем грустно. На этом фоне драма Бунина, умершего во Франции в 1953 году, так и не принявшего ее гражданства и считавшего себя гражданином Российской империи, — вполне хэппи-энд.
Думаете, проблемы возвращенцев — это особенность советского времени? Увы. За полторы тысячи лет до них с философами в Восточной Римской Империи случилась похожая неприятность. (Да-да, истории про Древний Рим передаются в нашей редакции воздушно-капельным путем).
Когда император Юстиниан решил покончить с язычеством он, во-первых, приказал всем язычникам креститься. А во-вторых, в 529 году закрыл знаменитую философскую школу в Афинах. Профессора философии, многие из которых были не просто язычниками а даже атеистами, креститься не хотели. Но и к карьере мучеников за веру жизнь их тоже не готовила. Поэтому большинство из них предпочло эмигрировать в Персию.
Персидский шах Хосров был давним врагом императора и с восторгом принял беглецов. Жизнь начала налаживаться, но прошел год, беглецы затосковали по Родине и попросили у шаха разрешения вернуться. Хосров снова проявил себя молодцом и настоящим гуманистом. Не только не стал препятствовать, но даже попросил Юстиниана не относиться к ученым мужам слишком строго. Юстиниан согласился.
Философы вернулись, и … И всё, с этого момента все их следы в истории теряются. Афинская философская школа больше никогда не возродилась.
Впрочем, хватит исторических ужасов. Вернемся в Беларусь и ее окрестности и прикинем, каковы перспективы пропаганды воссоединить покинувших страну граждан с родными березками.
Пока — довольно сомнительные.
Во-первых, надо отметить, что остается множество беларусов, ездящих туда-сюда. И появление комиссии по возвращению в Беларусь некоторых озадачило. Мол, если я пару лет проработал за пределами страны и сейчас решил съездить домой, это безопасно? Вроде, ни в чем не участвовал, но если присмотреться к лайкам, старым репостам — вдруг вопросы таки появятся?
Во-вторых, взглянем на предъявленные властями success story.
Нам поведали про парня, который в 2020-м участвовал в протестах, потому что думал, что в Беларуси живут хуже, чем на Западе. Впервые слышу такую причину протестов, оставим это на совести сценаристов. Однажды он даже “ударил милицейскую машину”. Потом парень уехал из страны, за границей ему не очень понравилось, и он написал в комиссию по возвращению. Все было хорошо, даже ползти на коленях никуда не пришлось.
И вот он уже неделю чувствует себя прекрасно, может сходить в душ, попить воды и поесть. (Если это “пасхалка” бессмертному мему “Советской Белоруссии” про “я поляк и я просто хочу есть” — авторам сценария респект).
История слабая, произведет впечатление максимум на любителей низкобюджетных сериалов.
У кейса с возвращением мамы Протасевича другие очевидные нюансы. Если кратко: 3 мая Протасевич получил 8 лет колонии, 22 мая — помилование. Где-то в промежутке в страну с разрешения комиссии въехала мама. Комиссия ей сообщила, что в отношении нее со стороны правоохранительных органов Беларуси нет претензий – ни уголовных, ни административных нарушений.
Подавал ли заявление комиссии папа Протасевича, не уточняется. Возвращение бывшего подполковника запаса, лишенного звания указом Лукашенко в 2021 году, было бы более показательным.
На сигнал обществу предъявленные властями возвращенцы не тянут никак. Тем более на прошлой неделе были куда мощные сигналы — смерть политзаключенного Алеся Пушкина и отсутствие реакции на это властей, и невыход из тюрьмы отбывшего свой срок Дмитрия Дашкевича.
И зачем после этого намеки Юрия Воскресенского “Зеркалу” на варианты выхода политзаключенных? Мол, если бы страны Запада вышли на контакт, предложили взамен варианты послабления санкций, нормализации отношений, сформулировали какую-то дорожную карту для белорусских властей… Или если заключенный нашел контакт с администрацией, спокойно исполнял обязанности, то у него есть шансы на УДО и помилование.
Но в реальности шансов этих нет, потому что нет политической воли. Дашкевич срок отбыл, не отпустить его к семье с четырьмя малолетними детьми — знак. Истории о том, как документы сидельцев на УДО и помилование не выходят за стены исправительного учреждения известны и родственникам, и правозащитникам. Причем сидельцев, удобных властям — и вину признавших, и сидящих без претензий. И это — знак.
Сигнала на оттепель нет. Туманные намеки Запад больше не слышит. И потенциальные возвращенцы тоже. А вот вышел бы исправленный Дашкевич, вышла бы признавшая вину в суде Даша Лосик, вышли бы все, уже просившие смягчения наказания, глядишь, и сигнал бы дошел по адресам.
А возвращение — хорошая тема. Ростропович с Солженицын тоже вернулись. Красиво, без комиссий и раскаяний. Просто в нормальную страну.
