Три года беларусы живут новой жизнью, принципиально отличной от той, что была до начала той изоляционной, ковидной, а в итоге невиданно массовой предвыборной кампании. Все началось то ли с выдвижения Виктора Бабарико, то ли с собранных в его поддержку рекордных 400 тысяч подписей, то ли с очередей на избирательных участках вечером 9 августа. И был день икс, когда стало понятно, что точка невозврата пройдена, 16 августа.
Сегодня – 9 августа – три года, как беларусы попытались изменить свое будущее. Три года, как те, кто стоит у власти, решили эту самую власть не отдавать и закатать самих беларусом и их будущее в асфальт. История не терпит сослагательного наклонения, и мы не станем его применять. Все уже случилось так, как случилось.
Пытаться вообразить хоть какую-то нормальность и себя в ней — обычное занятие типичного беларуса. Три года тотальной неопределенности, две войны (России с Украиной и режима Лукашенко — с народом), задержания, отъезды, закрытия бизнесов и разрушение привычной среды — перебор для нормотипичного гражданина, не склонного к авантюрам. Построить вокруг себя, где бы ты ни был, нормальность — задача здорового на голову человека. Получается пока так себе. Но люди работают над этим.
Вот бывает, напишешь что-то, а потом вычеркнешь — чтоб не подсказывать. Прошлая колонка про предвыборные нарративы Лукашенко сперва называлась “Будут жестить и грабить”. Мол, и гайки закрутят, и у нелояльных добро отберут, а кому надо — отдадут. Но подсказывать неохота — так что вторую составляющую тогда решено было отложить до лучших (в смысле худших) времен. Однако почти сразу снизу постучали.
Россия и Беларусь начали активную подготовку к электоральным кампаниям. Причем, по условиям военного времени, мобилизация будет полной. А для достижения плановых результатов может потребоваться новое закручивание гаек. Кажется, оно уже началось.
Кампания по возвращению беларусов набирает информационные обороты. Поэтому после уезжающих и остающихся можно было бы взглянуть на возвращающихся, если бы эта категория была более многочисленной. Но феномен “возвращенства” существует, и беларусы — не первые, кому придется решать эту дилемму.
Тема уехавших и оставшихся регулярно обостряется то в виде словесных баталий в медиа и соцсетях, то после очередных закручиваний гаек со стороны властей. Уезжают отсидевшие сутки, бегут с химии и после допросов. Разъехались в разные стороны остатки разгромленных медиа и НГО, прошла волна айтишников с модными чемоданами, прикидывают возможности подтвердить диплом и уезжают недолюбленные государством врачи. И патриотические мантры про большую и малую Родину, любить которую можно только изнутри, не работают. И работать не будут.
Правильного борца с режимом должно быть много и громко. Иначе ведь не определишь, что он — правильный, а остальные не очень. Только если он сам расскажет. Очистит ряды и проведет разделительную линию. Лучше жирную и красную. Но можно обойтись пунктирной. Главное отделить себя в белом пальто от всех остальных. Потому что человек, у которого есть белое пальто, всегда сумеет разглядеть пятна на чужом белом пальто. Надо только знать, как правильно смотреть.
Призрак Пригожина будоражит народы по обе стороны союзной границы. Кто покровительствовал опальному повару? Где обосноваться решит? Один придет или с группой военизированных патриотов? И главный немой вопрос: ну как так, и не задержали его, и дело приостановили. Разве что пожурили по первому каналу. То есть ему даже самолеты сбивать можно, города брать и Шойгу распекать не литературно, а мне ни комментарий оставить, ни про армию заикнуться? Не говорю уже про толкнуть милиционера или ненароком картонным стаканчиком в него запустить.
Замершие на сутки у экранов зрители выдохнули и разошлись несколько разочарованные. Режиссура мятежа «Вагнера» оказалась посредственной, ружье на стене не выстрелило, убийца-садовник сам внезапно признался в содеянном в середине третьей главы. Раскольников передумал обижать старушек и записался к психотерапевту.
