Photo by Rowan Heuvel on Unsplash
Зэковские радости — мелкие, даже убогие, со стороны просто не очевидные. Хороший двор на прогулке. Долгожданное письмо. Внеочередной поход в баню (и очередной, честно говоря, тоже). Дежурные оставили включенной розетку, чтобы досмотреть фильм. Забрали вонючего асоциального сокамерника. И есть одна, большая и настоящая радость. Свобода.
Обнять родных и друзей. Услышать из телефона радостные и взбудораженные голоса близких. Первый раз после длительного перерыва спать дома, на чистом белье, после душа, чая в фарфоровой чашке и яичницы со сковороды. Вчера был такой вечер у вышедших на свободу по помилованию беларуских политзаключенных. Они и их семьи могут выдохнуть.
Лукашенко подписал указ о помиловании 30 человек, признанных. политзаключенными. Больше десяти фамилий уже известно. Среди них есть знакомые — и за них радостно вдвойне. Сейчас главное, чтобы так сложно начавшийся процесс не останавливался как можно дольше.
Радость выхода на свободу — очень особенная. Потому что долго ждешь. Потому что никогда нельзя быть уверенным, что все получится. И потому что любая мелочь может замедлить или вовсе остановить процесс. Последние полтора месяца были очень напряженными. Первые вышедшие политические к 3 июля. Обмен российских политзаключенных, вызвавший бурю эмоций у беларусов. От одной мысли, что по трапу самолета могла спускаться и Мария Колесникова — слезы на глазах. И отчаянное желание сделать всевозможное, чтобы это стало реальностью.
Попытки преуменьшить значение выхода — и не те вышли, и сидеть им мало оставалось, и вообще никаких переговоров с диктатором — были. Но те, кто ждет близких из тюрем, обратили на это мало внимания. И лидеры демсил услышали этот запрос. Запрос пострадавших, отчаявшихся, заплативших чрезвычайно высокую цену за свои убеждения и сейчас отчаянно пытающихся достать своих близких из-за решетки.
Сегодня есть окно возможностей для выхода людей. Использовать его по максимуму — в наших силах.
Говорят, режим это будет использовать в своих целях. Так он всё использует в своих целях. И войну в Украине, и санкции, и тотальную зависимость от России. Любой недуг усилиями пропаганды обращается в доблесть. Доблесть исключительно газетно-телевизионную. Без остановки репрессий и прекращения войны никакой консолидации общества не будет, даже если Лукашенко решится на операцию «Преемник». Тем более — без.
Но какова цена за этот аттракцион неслыханной диктаторской щедрости? Тут стандартные методы ценообразования не работают. Но для примера можно взять российский кейс. За освобождение Владимира Кара-Мурзы, Ильи Яшина, Олега Орлова, Саши Скочиленко и других на свободу вышел путинский киллер Красиков. А с Мосбиржи были частично сняты санкции. Интересно, что по первому пункту есть сомнения и дискуссии — такой человек на свободе опасен для цивилизованных граждан. Впрочем, опасен не столько он, сколько его главный работодатель.
А вот на второй вопрос многие даже внимания не обратили. Ослабили санкции? Временно? Ну… Главное ведь, чтоб жестко действовали санкции на поставку России комплектующих для оружия. Да и все равно эти санкции режим обходит.
А тут живые люди вышли — удивляются, рассказывают про свое чудесное освобождение. Вон, даже Байден с Шольцем их встречают, радуются. А израильский премьер Нетаньяху своими выторгованными и отвоеванными у Хамаса заложниками даже в Конгрессе хвастается. И Украина, похоже, ради освобождения своих арест с активов компании страны соагрессора снимает. Молчим уж, что она делала для освобождение защитников «Азовстали».
Спасти своих людей, выходит, — доблесть.
Сегодня весь мир слушает рассказы российских экс-политзаключенных и ужасается условиям, давлению и бесправию заложников в путинских тюрьмах. И только беларусы прикидывают: мы-то похуже сидели и сидим. Странно меряться масштабами жести и беззакония. Но у нас минимум шесть человек сидит у условиях инкоммуникадо — больше пятиста дней без писем, без телефонных звонков, без адвокатов, без любой связи с внешним миром. Без новостей из дома, и фактически без понятия о том, что происходит в мире.
Все российские освобожденные узники в один голос говорят о том, как в тюрьме важна поддержка. Тысячи писем со словами поддержки и подтверждения моральной правоты от знакомых и незнакомых доходили до адресатов. Максимальное счастье сидящего беларуса — регулярные письма от ближайших родственников. Про детей, родителей, дачу и цены на базаре. Новости и политика — красная линия для цензора и риск лишиться связи с адресатом. Письма из-за границы не проходят вовсе. Переборщишь с поддержкой сидельца посылками — и сам рискуешь в тюрьму присесть.
Кстати про посылки. В России, как и в Беларуси, сторонники традиционных ценностей догадались ввести лимиты и ограничения на покупку/посылку гигиенических прокладок. Беларуски страдают при молчаливом согласии государства — две посылки с прокладками в год для государства норм. А вот в Тюмени заключенная выиграла суд с Российской Федерацией и ФСИН и отсудила компенсацию из федерального бюджета за то, что, находясь под стражей, не смогла получить предметы женской гигиены. Путинская диктатура предпочитает крупные формы. А вот геноцид беларуского народа возможен и распространен на всех уровнях. А чтоб неповадно было.
И чтобы всем было очевидно: этих людей надо спасать. И это не может быть слишком дорого. Может быть только слишком поздно.
