Фото: LookByMedia
Какие перемены ожидаются внутри Беларуси и за ее пределами в горизонте 5-10 лет, особенно — на первом этапе, когда у власти в Беларуси остается тот же Лукашенко и говорить о серьезных политических изменениях не приходится, рассказал политический аналитик Артём Шрайбман в эфире «Еврорадио», проводящего совместно с Банком Идей цикл передач о том, какой будет Беларусь в 2030 году.
Если смотреть на ситуацию ретроспективно, то 2014-2015-й год были годами серьезных изменений, отмечает аналитик.
«Мы тогда, в моменте, может быть, это не полностью ощущали. Только, наверное, когда санкции в начале 2016-го года отменили, а до того в середине 2015-го — приостановили, стало понятно, что-то происходит. Но по факту вот эти годы, когда в Минске начались переговоры по Украине, когда активно стала работать дипломатия на западном векторе, когда у Лукашенко с Россией начались серьёзные трения (авиабазы он отказался размещать и т.д.), ретроспективно это стало переломным периодом.
У меня есть ощущение, что мы сейчас проживаем, входим в период, который при хорошем стечении обстоятельств, в будущем, лет через 10, в студии “Еврорадио”, надеюсь, в Минске, кто-то на нашем с тобой месте, а может быть, это будем мы… И мы тоже назовем этот 2025-й началом нового переломного периода. Потому что многие вводные меняются», — уверен Артем Шрайбман.
При этом понятно, что, к примеру, есть и сценарий эскалации войны — до мировой войны, до войны России с НАТО. Но сейчас и российская, и украинская армии выдыхаются, и так или иначе трек мирных переговоров выходит на первый план. Он может потухать и возобновляться, но он ведет нас к какому-то «улагоджванню», если говорить по-беларуски, аргументирует эксперт.
Может быть, это будет небыстрый процесс. Он может занять год, может занять больше года, но сейчас мы движемся в этом направлении.
«То же самое — во внутренней беларуской политике. Нормализовалась практика редких, недостаточных, сбивчивых, но помилований политзаключённых. Этого не было до середины 2024-го. Теперь это главный процесс в беларуской политике. И все обсуждения — вокруг того, когда следующий раунд, кто в нём будет, как будет он, кого депортирует, кого не депортирует. То есть мы видим несколько качественных изменений».
Диалог с США начат, и США создали некий прецедент. С Лукашенко можно идти на прагматичные мини-размены. И ими уже пользуются Ватикан, Польша, Литва. Создаётся некая новая норма.
«Самое главное, что исторически мы вышли из какого-то локального застоя, в котором мы были после 2020-2021-го года. Что пошла хоть какая-то, но политическая движуха, если выражаться этим пошлым языком Путина», — отмечает Шрайбман.
И если в итоге будет реализован относительно Беларуси позитивный сценарий, ретроспективно годом перелома мы можем увидеть именно 2025-й.
В перспективе возможет появиться интерес к взаимодействию с Минском и у других игроков. «Это может быть Евросоюз, это может быть даже в каком-то виде Украина, отдельные страны ЕС, страны вне ЕС, типа Ватикана или Великобритании. И постепенно это будет создавать новый трек на то, что мы назвали в подготовленной «дорожной карте» деэскалацией».
Причем деэскалация по логике своего процесса должна будет включать и внутреннюю политику. А при нынешнем числе политзаключенных об этом говорить не приходится. Это число придется либо качественно, многократно снижать, либо исключать это явление как таковое, переходить к другим формам репрессии. Ограничиваться, к примеру, административным наказанием, запугиванием
«Так что если у Лукашенко будет достаточно стимулов, чтобы эту дескалацию продолжать, можно ожидать смягчения репрессивной политики. А стимулы, в принципе, могут появляться, потому что российская экономика уже двоих не вывозит. А когда есть экономические стимулы, его рефлексы балансирования, как мы видим, снова начинают работать.
Так что беларуская власть в этом позитивном сценарии может прийти в точку, когда сможет обходиться меньшими репрессиями, а за это иметь какие-то плоды на Западе, размораживание каких-то контактов, возможно, снятие некоторых санкций, особенно если случится перемирие в войне», — отмечает эксперт.
Это, уверен он, создаст, в свою очередь чуть другой климат в стране. И тогда старые, атрофировавшиеся было, мышцы гражданской активности тоже активируются. Проснется то гражданское общество, которое недозакатали в асфальт в 2020-2022-м году, или которое появится новое.
«И это могут быть абсолютно разные инициативы от культурных, краеведческих, исторических, языковых, неформальных суполак, которые разрастутся до локальных урбанистических инициатив и так далее. В стране всё не умирало. Остались, к примеру, бизнес-ассоциации. И они даже иногда что-то позволяют себе мягко критиковать в экономической политике. Затем это может постепенно перейти в сферы, которые сегодня являются табу: экологический активизм, женские организации. Нормальные, а не те, которые: «Александр Григорьевич, мы за вами хоть на войну». Как Белорусский союз женщин, по которому просто диссертации можно писать», — аргументирует Артем Шрайбман.
Этот сценарий, отмечает аналитик, возможно, не самый вероятный, но в принципе возможный.
«Он совместим с выживанием лукашенковского режима и с более-менее контролируемым транзитом власти. Он совместим с Россией. Прямо сейчас некоторые акторы, вроде ООН, Всемирного банка, МВФ, готовые продолжать некоторые проекты. Они в такой сценарий могут вписаться деньгами, и это создаст стимул для Минска продолжать».
«Будет ли этот путь лёгким и линейным? Точно нет. Но это сценарий, который на ближайшие 5-7 лет я бы не исключал точно. Я бы даже сказал, что в моей личной матрице сценариев я бы на него выделил процентов 30-40», — резюмирует Артем Шрайбман.
