Photo by Christopher Burns on Unsplash
После распада СССР независимая Беларусь осталась самым перспективным по потенциалу промышленным комплексом. Вторая индустриализация, проведенная после Второй мировой войны, сформировала на ее территории сотни новых производств и несколько десятков новых отраслей. В поколениях, родившихся при Советском Союзе, закрепился образ БССР как его главного «сборочного цеха».
Спаситель и хранитель этого советского промышленного «багажа» – одна из центральных составляющих в образе «крепкого хозяйственника» Лукашенко. И один из главных мифов.
Его культивирование началось в период депутатства Лукашенко. И было развито во второй половине 1990-х, отвечая запросам ностальгирующего по былым временам электората. PR-ход оказался вполне удачным. И в последующие годы этот миф превратился в неотъемлемую часть выстраивания имиджа Лукашенко в глазах очередного поколения беларусов. Которое времена СССР и первые годы независимости Беларуси или слабо помнит, или не помнит вообще. И которое поэтому идеально подходит для продолжения его насаждения.
«Мы выдержали, не продали Минский тракторный завод, Минский автозавод, не продали БелАЗ, шинное производство. Мы развернули сельхозмашиностроение — тракторы, комбайны — всё у себя производим. Всё! … И нам здорово здесь повезло, мы вовремя «схватились». Сегодня в очереди стоят, чтобы купить у нас тракторы, автомобили, сельскохозяйственные машины», — это цитата из послания Лукашенко беларускому народу и Национальному собранию, сделанному в апреле 2008 года.
«Мы сохранили и приумножили наш промышленный потенциал. МАЗ, БелАЗ, МТЗ, «Гомсельмаш», другие. Объем промышленного производства с середины 90-х по 2023 год увеличился в четыре раза. Пишут, что по соотношению цена — качество наши соседи сравнивают беларуский трактор МТЗ с безотказным автоматом Калашникова. Спасибо. Очень лестно», — а это его почти аналогичный спич из обращения к народу и депутатам, произнесенный через 16 лет, в апреле 2024 года.
В зависимости от места и аудитории глобальный «образ спасителя и хранителя» мог сужаться. В одном месте и с одной аудиторией Лукашенко мог предстать «спасителем» молокоперерабатывающей отрасли. В другом и с другой – цементной. В третий раз – деревообработки. И так далее.
«Лет 15 назад я пытался вас вразумить и толкнуть на путь модернизации тех молочных предприятий (молокозаводов, как мы их называли), которые были в нашей стране. Это одно из великих достижений Беларуси наряду с деревообработкой. В свое время мы вовремя спохватились и привели в порядок эти предприятия», — это он произнес во время поездки в Гродно в марте 2021 года.
«Слава богу, как бы это ни было трудно, страна сохранила и «Планар», и «Интеграл», и БелОМО, и «Горизонт», и витебский «Монолит». Но самое главное — научную инфраструктуру в этой наукоемкой отрасли. 30 лет прошло. Мы видим что? В борьбе за передел мира определяющее значение имеют технологии», — а это уже из его монолога в ходе визита на «Планар» в марте прошлого года.
Действительно Лукашенко спас и сохранил советскую промышленность? Сотни закрытых и исчезнувших, переформатированных в склады и арт-пространства заводов, почти тотальная зависимость большинства отраслей и предприятий от бюджетной поддержки и от российского рынка развенчивают этот миф, рожденный при Лукашенко.
Полностью сохранить промышленное наследство БССР было невозможно при любом раскладе. Сохранить больше, чем потеряли, возможно. В случае своевременного появления на них реального собственника. Это показала практика даже соседней России. У нас этого не произошло. Потому что шло вразрез с избранными политическими и социально-экономическими приоритетами и с насаждаемым образом. И в итоге, несомненно, потеряли больше, чем могли при ином развитии.
«Некоторые нам предлагают перемены и реформы — это не надо, продадим. Мы пошли другим путем. Да, может быть, несколько нестандартно, социалистическим путем. Неважно, каким, но мы спасли их», — в 2020-м Лукашенко вновь отметил свой вклад в сохранение промышленности страны.
Хотя уже к тому времени исчезли сотни созданных в СССР производств, правопреемником которых в 1991-1992 годах стала независимая Беларусь.
Лукашенко посещает ОАО «Світанак» в Жодино.
Фото: Геннадий Семенов, БелТА.
Десятки из них прошли через банкротство и ликвидацию. За тридцать лет существенные потери есть практически в каждой промышленных отраслей.
В пищевке закрылись некогда крупнейший в республике производитель вин Барановичский комбинат пищевых продуктов, почти все региональные пивзаводы. Хотя в предприятие в Слуцке один из первых российских миллионеров, владелец «Очаково» Алексей Кочетов предлагал Лукашенко вложить 30 млн долларов.
В машиностроении и металлообработке уже нет некогда предприятий республиканского масштаба – «Мотовело», Минского завода отопительного оборудования, могилевской «Строммашины», десятков меньших производств.
Прекратили существование при Лукашенко в легкой промышленности знаменитые в Союзе «Ковры Бреста», Витебский комбинат шелковых тканей, витебский КИМ и еще несколько десяток фабрик. В деревообработке – «Мозырьдрев», «Барановичидрев», строившаяся при СССР для выпуска аналога тетра-пака «Березатара» и др.
Утрачивает свой уникальный в мировом масштабе статус и один за одним заводы одна из старейших отраслей беларуской промышленности – льноперерабатывающая.
В конце 2000-х пул инвесторов во главе с бельгийскими бизнесменами предложил Лукашенко мегапроект. Передать им в управление (даже не в собственность) Оршанский льнокомбинат и региональные заводы по первичной переработке льна. Инвестировав во все технологические цепочки, включая выращивание льна, и создав международную розничную сеть, инвесторы гарантировали появление одного из крупнейших игроков на мировом льняном рынке.
Лукашенко отказал и «сохранил» заводы. Но, как и следовало ожидать, не на долго. Большая половина льнозаводов (свыше 20) с тех пор закрылась. И продолжает закрываться — в среднем по одному-два в год. Летом этого года, например, это случилось с работавшим с 1930 года Лиозненским льнозаводом.
На этих 20 исчезнувших льнозаводах еще в середине 2010-х работало более 2,5 тыс. человек. В среднем по 100 человек в небольших районных центрах и поселках, расположенных преимущественно на Витебщине и Могилевщине. В самых депрессивных регионах Беларуси, при Лукашенко страдающих от недостатка работы и множества социальных проблем. Ликвидация этого советского промышленного наследия, несомненно, усугубила и продолжает усугублять в них социально-экономическую ситуацию.
Кроме десятков закрытых советских заводов и фабрик еще большее число было «растворено» в более успешных в финансовом плане структурах. В качестве филиалов, производственных цехов и участков. Зачастую – просто в качестве складских площадок.
Стремясь продлить им жизнь в рамках массовой «холдингизации», власти реализовали нестандартные межотраслевые симбиозы. Известный в советские времена завод швейных машин в Орше в 2010-е был включен в холдинг, действующий при Белорусском металлургическом заводе. В прошлом году Гомельский радиозавод, подчинявшийся при СССР Москве и выпускавший радиолокационное оборудование для союзного Минобороны, стал филиалом холдинга «Гомсельмаш». Решения эти не от хорошей жизни. Тех, к кому можно присоединить, в разы меньше тех, кого нужно присоединять. В прошлом году в подчинение Минского завода игристых вин перешла «Криница», в начале 2000-х ставшая причиной громкого скандала с пытавшейся инвестировать в нее компанией «Балтика».
Наконец, еще несколько десятков «сохраненных» заводов, которые по стратегическим соображениям не стали приоритетом господдержки, превратились в предприятия-карлики. Или предприятия –призраки, сдающие свои некогда огромные площади в аренду.
Особенно много их в некогда мощнейшей на просторах Советского Союза беларуской радиоэлектронно-электронной промышленности и в станкостроении.
С 1990 по 2023 годы объем ВВП Беларуси вырос в более чем 3,6 раза. В его рамках, безусловно, выросли и валовые показатели промышленности.
Но интересный момент: ее доля в структуре ВВП уменьшилась на более чем 10 процентных пунктов. С 37,9% — в 1990-м до 27,5% — в 2023-м.
И за эти тридцать лет большинство отраслей беларуской промышленности, которые тридцать лет назад являлись гордостью БССР, потеряли свои лидерские позиции.
В 1990 году, по данным Государственного комитета по статистике БССР, промышленность страны выпускала 10 групп продукции, доля которых в союзном производстве превышала 10%. В их числе были химволокна и нити(30,7%), машины и оборудование для животноводства и кормопроизводства (22,3%), мотоциклы и мотороллеры (20,6%), минеральные удобрения (18,9%), велосипеды (без детских) (14,4%), электродвигатели переменного тока(13,5%), льняные и пенько-джутовые ткани (13,2%), телевизоры (12,3%), радиоприемные устройства (10,7%) и шелковые ткани (10,1%).
Лукашенко посещает Миорский металлопрокатный завод Фото: Белта
Через тридцать лет производство по некоторым группам скукожилось до экспериментального. Как, например, по мотоциклам. Если в 1991 году в стране их было произведено 214 тыс., то в 2021-м – 4 585 единица.
Да что там рынок СССР! Большинство из этих отраслей в 1990-м формировало львиную долю экспорта промышленности БССР в дальнее зарубежье.
Минское ПО «Атлант» отправило по итогам 1990-го на экспорт 365,6 тыс. холодильников, что составило 50,2% к его годовому объему производства. Причем минские холодильники покупали в 1980-х и они была конкурентоспособны не только в странах СЭВ, но и на рынках мощнейших экономик мира — Великобритании, Франции, ФРГ, Италии и т.д.
В топ-10 продуктов, наиболее востребованных в 1990-м году в дальнем зарубежье, также входили дизтопливо (экспортировано 2,9 млн тонн или 38,1% от производства), калийные удобрения (3,1 млн тонн и 34,8%), тракторы (21,1 тыс. штук и 21%), фанера (30,8 тыс. кубов и 16,1%), бытовые часы (1,9 млн штук и 14,0%), металлорежущие станки (1,8 тыс. штук и 11,5%), велосипеды (134,7 тыс. единиц и 11,2%), телевизоры (112,1 тыс. штук и 8,6%) и мотоциклы (5,6 тыс. единиц и 2,5%).
Что из этого перечня, не считая топливо и калий, даже до 2020-2022 годов было востребовано на Западе?
Дело в том, что с середины 1990-х Александр Лукашенко постепенно перенаправил почти все эти потоки в одну сторону – в Россию. Попытки, предпринятые правительством в начале 2010-х для диверсифицикации экспорта, провалились.
Перенаправил потому, что только Россия могла тогда и может сегодня гарантировать политическое будущее Лукашенко. И только она при отказе Лукашенко от реформ и приватизации госсектора позволяла избегнуть серьезных социальных потрясений. В том числе, через сохранение части доставшихся от СССР производственных активов.
Как? Через освобождение от таможенных платежей в рамках единого таможенного пространства. Через унификационные акты ЕАЭС. А еще — через дешевый газ, нефть и металл. Через подключение к госзаказам. И через льготные кредиты и субсидии.
В 2019 году на Россию, по данным Национального статистического комитета Беларуси, приходилось 41% всего беларуского экспорта. При этом обрабатывающая промышленность, в которую входят чаще всего упоминаемые Лукашенко МТЗ, МАЗ, «Гомсельмаш» и т.д., поставляла туда 85% своей продукции. В 2023 году доля России в беларуском экспорте выросла до почти 70%. Доля обрабатывающей промышленности – до почти 100%.
Чтобы сохранить часть советской промышленности, Лукашенко не только стратегически опасно привязал ее к одному рынку сбыта. Этим решением он стратегически обеспечил ее отставание в эффективности и технологиях. И уже, как показывает текущая ситуация, не только от конкурентов на развитых западных рынках. Есть и отставание от производителей из Китая, Турции, Индии и некоторых других государств не так называемого западного мира. Как следствие, всего за пару лет, 2022-2024 годы, компании из этих стран сумели отобрать значительные доли в России у МАЗ, МТЗ, «Амкодора», «Атланта», «Гомсельмаша» и другого цвета беларуской промышленности.
В текущем моменте власти Беларуси вряд ли готовы в очередной раз вливать в это советское наследство миллиарды долларов, чтобы попытаться повысить их конкурентоспособность в рамках корпоративных или отраслевых программ модернизации.
Эти программы наряду с финансированием текущей деятельности, госзаказами, жесточайшим протекционизмом должны были стать толчком для развития. Или по крайней мере пролонгировать существование советских предприятий. Удалось на время второе. На далекое светлое будущее миллиардные программы модернизации в подавляющем большинстве случаев не сработали. Зато стали и остаются тяжелым бременем для государственного бюджета. Износ основных фондов как был в середине 1990-х на уровне около 40%, так и остался на нем.
Более миллиарда долларов, вложенных за пять программ модернизаций в МАЗ, не сделали из него MAN. Совсем провальные примеры — деревообработка и цементная промышленность. Большинство показателей по ним (по эффективности — практически все) не выполнены. Огромные долги, в том числе, перед международными кредиторами, погашаются из бюджета.
И опять, как в 1930-е, за индустриализацию вынуждено расплачиваться село. Молоко по ценам, по которым сельхозорганизации заставляют продавать на переработку, — один из важнейших источников проведения модернизации и обеспечения относительной конкурентоспособности в молокоперерабатывающей промышленности.
Один из аргументов, которым все эти тридцать лет оперировал Лукашенко в вопросе верности сохранения советского наследства, люди.
«Задают прямой вопрос: мы что, вам, президент, больше не нужны? Вы нас решили продать? Нам нужны люди!», — уверял он в послании народу и парламенту в мае 2012 года, обещая не отдавать заводы и фабрики приватизаторам.
Людей, по крайней мере, если сравнивать с советским периодом, он тоже не сохранил. С не советским – тоже. Для примера: в 1990-м штат Минского тракторного завода составлял около 100 тыс. человек. Еще в 2011 году на нем же работало свыше 30 тыс. человек. В 2020 году осталось 15,7 тыс. И это с учетом того, что МТЗ в 2010-е стал холдингом и присоединил свыше десятка других предприятий!
В 2011 году в топ-10 крупнейших работодателей из числа бывшего советского наследства (МТЗ, МАЗ, «Беларуськалий», «Гомсельмаш», БМЗ, «Белшина», БелАЗ, «Нафтан», «ГродноАзот» и «Интеграл») было занято 151 тыс. человек. В 2020-м – уже около 110 тыс. Парадокс в том, что этим предприятиям как раз нужны кадры. Только в отличие от Лукашенко эти самые кадры давно не видят перспектив (за исключением уникального «Беларуськалия») у этих производств.
В начале и середине 1990-х годов еще витала надежда, что заинтересовав иностранных инвесторов имеющимися возможностями, многие доставшиеся Беларуси от СССР предприятия двинутся вперед, преодолеют десятилетнее отставание и займут достойное место на мировом рынке.
Однако курс на огосударствление экономики не привел к появлению в отрасли стратегических инвесторов.
С начала 2000-х годов отставание от Запада начало расти ускоряющими темпами. А амбиции беларуских властей — уменьшаться. Сначала — до лидерства на постсоветском пространстве. Затем – до освоения рынка союзного государства. Сейчас – до удержания позиций в России.
Завтра, похоже, под воздействием внешних и внутренних факторов, среди которых выделяются неэффективное управление, растущее технологическое отставание, западные санкции, конкуренция со стороны Китая и других стран Азии и глобальное переформатирование мировой экономики, задачей максимум станет выживание на внутреннем рынке.
«Почему сократились объемы выпуска холодильников, тракторов, погрузчиков, двигателей? Более чем на четверть просел «Бобруйскагромаш». Только на 12 % в 2023 году был загружен Минский подшипниковый завод. Мы имеем многолетний опыт работы в станкостроении – важнейшей отрасли в любой индустриальной экономике. А сегодня какая ситуация здесь? Где использование современных технологий, таких как искусственный интеллект, роботизация? А ведь именно они обеспечивают высокую точность и производительность в обработке материалов, экономию ресурсов, снижение затрат и качество продукции. Всего этого нет. Но что самое печальное, нет видения перспективы», – это практически признание провала своей тридцатилетней политики в промышленности, которое сделал сам Лукашенко в апреле этого года на совещании по ее состоянию.
