Фото: president.gov.by
До Лукашенко дошла очередь комментировать гибель Евгения Пригожина. И он заявил, что: во-первых, никаких гарантий безопасности Пригожин у него не просил. А как известно, зачем давать, если не просят. Во-вторых, адвокатировать Путина в вопросе, кто стоит за смертью бизнесмена, Лукашенко не будет. Шах и мат, Кремль.
Основатель ЧВК «Вагнер» Евгений Пригожин никогда не просил у Лукашенко гарантий безопасности, заявил сегодня последний.
«Если прямо отвечать на этот вопрос: я и не должен обеспечивать безопасность Пригожина. Это во-первых. Во-вторых, никогда в таком ключе разговор и не шел, — сказал Александр Лукашенко. —
А в-третьих, запомните: по безопасности мы дважды подходили к этому. Первый раз, когда я ему звонил и шли переговоры, когда они маршем шли на Москву. Я ему говорю: «Жень, ты понимаешь, ты погубишь людей и сам погибнешь?» В пылу этот человек (только с фронта): «Черт с ним, погибну!» Я ему говорю: «Жень, я сейчас тебе вышлю веревку и кусок мыла.» — «Не, не, не. Так не хочу. Я героем погибну».
Вот первый разговор шел. Второй раз, когда он приезжал ко мне с Димой Уткиным. Я категорически их обоих предупредил: «Ребята, смотрите».
И, наверное, после этой фразы достал кролика из шляпы.
Потому что куда смотреть ребятам, что нужно там увидеть – решительно непонятно. Увидеть, что все слова Лукашенко не стоят ничего? Странно, что кто-то еще этого не знал.
Увидеть, как Лукашенко меняет свои версии, как фокусник белые перчатки? Ну, тут тоже мало нового. Теперь-то, конечно, ни Уткин, ни Пригожин не расскажут, как было на самом деле. Но ведь Лукашенко сам не раз рассказывал как.
Я и сказал Пригожину: «Это – гарантия» – «Что дальше?» – «Вплоть до того, что я выведу тебя в Беларусь и гарантирую тебе полную безопасность. И твоим ребятам, которые вот сюда продвинулись этой колонной» – «Да, я вам верю. Я верю» – «Хорошо, в этом направлении будем действовать», — не раз повторил Лукашенко за последние два месяца свою версию событий в день «похода на Кремль».
А после смерти Пригожина оказывается, что версию можно слегка отретушировать вот этим вот снимающим с тебя всякую ответственность: «Ребята, смотрите».
«Вагнер» жил, «Вагнер» жив и «Вагнер» будет жить в Беларуси, как бы кому-то это не не хотелось. Мы еще с Пригожиным выстроили систему, как будет у нас располагаться «Вагнер». И эти снимочки из космоса, что мы что-то демонтируем… Почему мы лишние палатки убираем — столько не надо.
Здесь остается ядро, кто-то уехал в отпуск, кто-то вообще решил жить в стороне, но телефоны, адреса, пароли, явки в этом ядре известны. В течение нескольких дней все будут здесь, до 10 тысяч человек. Сейчас нет необходимости их здесь держать. Поэтому никуда они не бегут. Столько, сколько нам надо и этому подразделению, они будут у нас жить и работать», — рассказал о судьбе наемников Лукашенко.
Вопросов, конечно, много. А работать они будут кем? Платить им будет кто? И главный: а контролировать их кто будет? Наивно полагать, что с какого-то перепуга профессиональные наемники, воюющие по миру за приличные деньги, начнут слушать Лукашенко. Он им не брат, не кум, не Пригожин, даже на крайний случай не Минобороны России, с которым можно заключить контракт.
Достаточно недальновидно верить, что твое давно растерянное обаяние, которое может еще и действует (что сомнительно) на электорат пенсионного возраста, так же подействует на наемников. И опасно. Из «отпусков» вагнеровцы могут вернуться слишком отдохнувшими. И их вот этим «ребята, смотрите» теперь уже не подбодришь.
Что касается причастности Путина к падению самолета с Пригожиным, то и это Лукашенко отрицает. Правда, отрицает как-то неуверенно, как-то завуалированно, как-то без эмоций и личных гарантий порвать на себе рубашку за Путина.
«Не могу сказать, кто это сделал. Я не стану адвокатом даже у своего старшего брата. Но я знаю Путина. Это расчетливый, очень спокойный и даже медлительный человек, принимая решения по другим, менее сложным вопросам. Поэтому я не могу представить, что это сделал Путин, что виноват Путин. Слишком грубая, непрофессиональная работа, если уж на то пошло», — подчеркнул Александр Лукашенко.
История выходит презабавная. Я не я, и ЧВК не моя, и гарантий я не давал, и кто это сделал не берусь предполагать, и адвокатом выступать не стану. Потому что, ну, вдруг, завтра в Москву лететь (лететь, не на поезде же, право слово, передвигаться). А страх – превыше всего.
