Фото: kremlin.ru
Владимир Путин в пятый раз принес присягу в качестве президента России. Ближайшие шесть, а затем, возможно, еще шесть лет, он будет править страной. После вступления в должность правительство сложило свои полномочия, и старый премьер-министр снова занял свой пост.
Но в автократиях кабинет министров не имеет никакого значения. Режим персоналистский и все решения принимает лишь один человек. И что же этот человек планирует делать ближайшие годы со страной?
После инаугурации Путин подписал очередной «майский указ». В нем – путь страны до 2030, а затем – до 2036 годов. То есть план у Путина есть, вот теперь он на бумаге и даже подписан – быть у власти еще минимум 12 лет.
— Судя по национальным целям развития – указ был принят сразу после инаугурации – эта инаугурация не последняя, поскольку указ разбит на два срока: есть цели до 2030 года, есть цели – до 2036. Соответственно, нужен человек, который этих целей будет достигать.
Патриарх тоже сказал симптоматичную вещь – «до скончания века». Он имел в виду, очевидно, век президентский, не 21-й. Но он надеется на то, что Путин будет оставаться президентом Российской Федерации, — говорит политолог, эксперт фонда Карнеги, колумнист New Times Андрей Колесников.
Что касается смены правительства, которая формально и не состоялась – Мишустин заменил Мишустина – это в автократиях не имеет особого значения. Поэтому ждать каких-то громких отставок или назначений вряд ли стоит.
— В силу персонализации власти значения это не имеет. Все-таки ключевые решения принимает Путин. И все-таки главное, что нас волнует – война, которая ведется этим человеком. Он ее начал, он ее может остановить, что бы там ни говорили, что есть коллективное «политбюро». Все зависит конкретно от этого человека. Детали – снимут министра обороны или нет – не имеют никакого значения.
Мы все равно на пороге ядерной войны. При таком раскладе будущее эти люди себе никак не представляют. Мне кажется, что один из главных антропологических кризисов этой системы – кризис целеполагания. Они не понимают, куда они движутся, куда ведут нацию. Они тратят ресурсы так, будто сегодня последний день Помпеи. А после нас – хоть потоп.
В этом и есть проблема, кричащее противоречие, но именно так Путин строит свою политику. Он балансирует с одной стороны – государство благосостояния, с другой – государство войны. И пока ему странным образом это до какой-то степени удается.
Есть еще одно противоречие в его инаугурационной речи. Он сказал, что главное – народосбережение. Какое народосбережение, если по разным оценкам около 1 миллиона людей уехали из страны, потому что он сделал то, что сделал. Молодое поколение боится армии, потому что люди гибнут.
Есть дефицит трудовых ресурсов, есть демографический кризис, который не решишь молитвами. Поэтому народосбережение противоречит сути путинской политики, — считает Колесников.
О будущем, которого нет, говорит и принятый накануне инаугурации закон о запрете людям со статусом иноагента участвовать в выборах. То есть выборы путинской системе, как некий ритуал, в принципе уже не нужны.
— Российская избирательная система совершила полный цикл и самоуничтожилась. И это важнейшее событие незаслуженно обойдено вниманием. C сегодняшнего дня российская автократия по сути перестала быть электоральной. Электоральные автократии используют выборы как основной способ легитимации. Эти выборы не предполагают победы оппозиции, но пробившие барьер независимые кандидаты сохраняют остатки равенства с официальными.
Мандат пробившегося в парламент оппозиционера обладает прочностью, сопоставимой с мандатом депутата из рядов режима — просто последних больше, и у них больше различных ресурсов. Кандидат на президентский пост прошедший квест регистрации в принципе имеет кандидатский статус, сопоставимый с кандидатами от власти, просто без шанса на победу. То есть игра с заведомо неравным результатом сохраняет остатки равенства в процессе, — поясняет старший научный сотрудник Берлинского центра Карнеги по изучению России и Евразии Александр Баунов.
Запрет иноагентам избраться эти остатки равенства уничтожает, считает эксперт. Неравноправие граждан теперь распространено на парламент и другие органы власти.
— Неравноправие кандидатов и депутатов институализировано. Любой кандидат в ходе непрозрачного, внесудебного и необратимого объявления иноагентом моментально снимается с выборов. И любой депутат в результате той же непрозрачной и произвольной процедуры лишается мандата.
Нарушен базовый принцип представительной демократии и даже электоральный автократии тоже. И там, и там избранные депутат (и допущенный кандидат) в принципе признается представителем своих избирателей. Это представительство защищено неприкосновенностью мандата, иначе любая исполнительная власть просто перекраивала бы избирательный корпус под себя.
В электоральных автократиях представления о неприкосновенности мандата сохраняются. Без этого невозможно втянуть оппозицию в избирательный процесс, а без ее хотя бы мнимого присутствия в избирательном процессе он не даст нужной степени легитимации. Теперь легитимация принесена в жертву безопасности и желанию понравиться начальству.
Новый тип выборов, где любой может быть снят в любой момент избирательного процесса или после избрания, больше не могут быть привлекательным для оппозиции (хотя отдельные добрые сердца и отчаянные головы будут пытаться). Можно было бы сказать, что Россия сблизилась с Ираном (хотели православный Иран — получите). В Иране Совет по целесообразности просеивает кандидатов на предмет верности исламскому строю.
— Но Россия пошла дальше. В Иране прошедшие фильтр кандидаты, попав в парламент, сохраняют неприкосновенность мандата и могут, опираясь на него, оппонировать исполнительной власти. В России мандат перестал быть неприкосновенным и целостным: в любой момент оппонирование власти может быть признано иноагентским действием. Мандат больше ничего не весит.
Это система ближе к СССР, где высшая партийная власть не нуждалась в легитимации через выборы, и пользовалась для этого специфическими авторитарными институтами, вроде партийных съездов или пленумов, а на выборах формировался корпус помощников и исполнителей, чей мандат по сути получен не от граждан, а от исполнительной власти, — пишет Баунов.
Запрет на избрание иноагентов депутатами и на исполнение иноагентами депутатских функций вкупе со стремительной, неясной и находящийся в руках минюста процедурой признания иноагентом кого угодно в сущности окончательно передает наделение депутатским мандатом из рук граждан в руки исполнительной власти.
