Фото: www.europarl.europa.eu
В Европе прошли очередные выборы. В этот раз – в Европарламент. И все мировые СМИ вспыхнули заголовками о победе ультраправых. А а российская и беларуская пропаганда в связи с этим – о смерти Европы. Plan B. разбирался так ли это на самом деле. Что значит все-таки условная победа ультраправых в Европе?
Действительно, по итогам выборов, у крайне правых депутатов будет больше мандатов, чем когда-либо. 14 мест в Европарламенте получит правопопулистская «Альтернатива для Германии», которая набрала 16% голосов избирателей.
Во Франции с большим отрывом выигрывает ультраправое «Национальное объединение». Партия получила более 31% голосов избирателей, а «Возрождение» президента Франции Эммануэля Макрона — 14,5%. Макрон после выборов в Европарламент объявил о роспуске Национального собрания и проведении досрочных парламентских выборов. Что тоже, конечно, вызвало бурление.
Тем не менее, надо понимать, что успехи крайне правых партий во Франции и Германии не смогли подорвать центристское большинство в Европарламенте. Правоцентристская «Европейская народная партия» получила 186 из 720 мест, левоцентристский «Прогрессивный альянс социалистов и демократов» — 135, либеральная группа «Обновляя Европу» — 79. Таким образом, центристские партии получают в Европарламенте около 400 мест.
Кроме того, член «Европейской народной партии» и глава Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен может остаться на своем посту до 2029 года. Она уже заявила о намерении «построить бастион против крайних левых и правых».
Журналист, историк, старший научный сотрудник Берлинского центра Карнеги по изучению России и Евразии Александр Баунов поясняет: результаты выборов в Европарламент не будут равны результатам выборов внутри европейских стран.
«По поводу евровыборов, надо помнить, что это самые безответственные выборы, на которых европейский избиратель выбирает не тех, кто будет им управлять, формировать правительство и принимать для него законы, а тех кто поедет в Брюссель-Страсбург. Законодательные полномочия Европарламента минимальны.
Эту разницу европейский избиратель осознает очень отчетливо, поэтом на выборах евродепутатов голосует максимально раскрепощенно, использует их, чтобы сделать козу и посылать сигналы действующим коалициям и президентам. Поэтому поражения на евровыборах это отчасти выпуск пара в промежутке между более осознанными и сдержанными голосованиями», — пишет Баунов.
Именно на это, отмечает журналист, рассчитывает, например, Макрон. Поэтому сразу за неудачными для себя евровыборами, приняв сигнал и бой, устраивает парламентские. Для его поста и для курса преимущественно президентской республики даже их проиграть — не фатально. Но есть причина думать, что на них, выпустив пар и избирая тех, кто действительно будет им управлять, французский народ даст Национальному фронту менее впечатляющий результат. И неумеренно правые не будут ходить до конца его срока победителями. Другое дело, что сигналы в рамках консервативно-прогрессивных, право-левых качелей все равно посылаются. И учитываются участниками более серьезных выборов.
«Отдельное удивление (давно уже нет, впрочем) наблюдать, как российские официальные партийный и законоштамповочный цех сладострастно обсуждает чей-то проигрыш на выборах как свидетельство то ли очередного заката, то ли отрезвления Европы, находясь в положении людей, чей собственный закат ни при каких обстоятельствах никто не может отрезвить, о чем к их победным постам даже обычные российские избиратели приходят со здравым замечанием вроде «а вы-то сами проиграть не можете». Ну то есть буквально видя в них скопца в гареме, рассуждаещего о чужой бурной электоральной жизни в виду отсутствия собственной», — резюмирует Баунов.
Политолог Иван Преображенский также считает, что результаты выборов в Европарламент – не отражение настроений европейцев.
«По местам в Европарламенте ультраправые популисты серьезно не улучшили своего положения. У либералов все нормально. Все нормально у левых. Действующая председатель Еврокомиссии уверена, что она останется. И уже готова формировать проукраинскую коалицию из крупнейших партий Европарламента. А так называемые ультраправые пока не могут даже договориться между собой о создании единой фракции», — поясняет политолог.
По мнению Преображенского, выборы в Европарламент для большинства избирателей – возможность сказать «фи» национальным правительствам. Это не значит, что на национальных выборах они проголосуют точно так же. Чаще всего – ровно наоборот.
«Потому что здесь [на национальных выборах] включается прагматичная история. Они не будут голосовать за пустые лозунги, они будут голосовать за канализацию и нормально работающую полицию. Соответственно, победа ультраправых во Франции абсолютно не означает, что на досрочно назначенных Макроном выборах они получат те же самые 30 с лишним процентов. Мало того, если и получат, то будет та же история, что недавно в Польше. Правые получат первое место, как партия «Право и справедливость», с ними никто не войдет в коалицию, и они останутся в оппозиции. А правительство сформируют другие партии. Так что Макрон делает явно продуманный шаг. Возможно, он лично в итоге будет вынужден уйти из политики, его партия не будет занимать лидерских позиций. Но, в целом, успех Ле Пен он развить не даст и психологически ее утопит», — считает Преображенский.
В Германии, где «Альтернатива для Германии» стала второй, есть земли, где она лидировала. И сейчас АДГ постепенно трансформируется в партию, с которой можно идти в коалицию. Постепенно она также старается из крайних смещаться на правоцентристские позиции.
«Здесь вопрос в том, что Олаф Шольц и его партия ударно провалили все, что можно провалить. И избиратели голосовали не за кого-то, а против партии Шольца. Мы просто наблюдаем уход с политической сцены премьера Германии, кризис его партии и вообще условно левых партий в стране», — считает политолог.
