Photo by engin akyurt on Unsplash
Тысячи тревожных сумок собрали белорусы с 2020 года. Смена белья, зубная щетка и паста, термобайка, гигиена. Кто-то оставляет на видном месте с подробными инструкциями близким, кто-то — задвигает с глаз долой. И лежат они в съемных бабушатниках и в багажниках респектабельных авто, ждут своего часа. Многим уже пригодилось. Хорошо, когда не в тюрьму, а для выезда из страны.
Плановые отъезды хлопотны и требуют многоступенчатой подготовки. Долгие дебаты: куда ехать, что с работой, жильем, имуществом в Беларуси, родственниками. Визы, доверенности, апостили, прививки коту. Другое дело — внезапная угроза. Ну или обострившаяся.
Выйдя из СИЗО после 10 месяцев за решеткой, я точно знала, что отъезд неизбежен. Играть с государством в азартные игры — плохая идея. Особенно если это игра без правил. Хочу — туза из рукава достану, хочу — козырей из отбоя.
Уезжать не хочется. 45 лет более или менее налаженной жизни — не шутка. Родственники, имущество, убежденность в том, что эта страна — моя. Со всеми ее косяками и перегибами. С другой стороны, у меня нет склонности к созависимым отношениям. Я не верю в любовь без взаимности. В «остаюсь любой ценой». Есть в этом что-то от лукашенковского «любимую не отдают». Или от кочановского «я буду с ним до конца». Если Родина так тяготится моим присутствием, что называет опасным преступником, сажает в СИЗО, а потом еще и «террористом» обзывает, лучше нам пожить отдельно. Какое-то время или всегда.
И в этом камень преткновения для многих. Билет в один конец. Никогда не вернуться домой. Никогда не увидеть родителей. Оказаться по разные стороны границы с детьми, любимыми, друзьями. Не прижиться на новом месте. Прошедшим через тюрьму тут проще: кардинально менять свою жизнь не так страшно, как снова оказаться за решеткой. Семье и всем близким будет лучше, если я буду не в тюрьме. Спокойнее и дешевле.
Иллюстрации к тексту нарисовала бывшая политзаключенная, которая прошла пытки и вынужденную миграцию. Девушка просит называть себя под творческим псевдонимом Who Is.
Но решение важно принять самому. А псевдопомощников будет много. Давление на человека внутри страны — как при погружении под воду метров на десять. Уезжай! Уезжай! Почему она не уезжает?! Советуют уже уехавшие, советуют оставшиеся. Хорошо, если есть возможность обсудить тему спокойно с тем, кто сохраняет здравый смыл. А насколько опасен не вовремя уехавший, вам может рассказать не один фигурант групповых дел. Так что уехать максимально безопасно для окружающих — тоже часть квеста.
А советчикам могу посоветовать: если вы так беспокоитесь за человека, предложите ему помощь. «Если ты решишь уехать, мы сможем присматривать за твоей квартирой/ будем помогать твоим родителям с хозяйством/ сможем взять на время твоего кота и канарейку/ можем помочь тебе с визой/ подскажем, где можно бесплатно остановиться у друзей в Вильнюсе или Варшаве».
Интересно, что каким бы внятным ни был план отъезда, будьте готовы все поменять, если опасность резко приблизилась. Красные линии — возбуждение уголовного дело, добавление новой статьи и т.п. — есть красные линии. Главное не прокрастинировать, прикидываясь дальтоником или близоруким. Сумку взяли, из дома вышли…
Историй про то, как бегут из объятий родной страны белорусы — море. Через поля, через реки и заборы, через аэропорты, автовокзалы, поезда. «Будут стрелять — не на поражение. Бежать метров 500, вы справитесь». «Ваш паспорт «зазвенит», его унесут, вас будут опрашивать фээсбэшник — это не долго, минут двадцать максимум. Старайтесь сильно не волноваться». «Не забудьте выйти из поезда. Некоторые так волнуются и нервничают — забывают». Добропорядочные, законопослушные, местами даже боязливые белорусы нашли себя в новых обстоятельствах.
Нарушать законы? В январе 2021 года я терроризировала только районную налоговую — мне срочно надо было уплатить 50 рублей подоходного! «Что значит: подождите, сумма еще не выставлена? Выставьте! Вручную давайте вобьем! А то вдруг меня посадят, кто за меня налог заплатит?» Сотрудницы налоговой недоуменно переглянулись, но вошли в положение…
И вот я уже в статусе «террориста» под подпиской о невыезде покидаю страну под чутким руководствам команды Bysol (всем привет и спасибо еще раз!). Ну вот, нарушаю, стало быть.
Иллюстрациz Who Is
Вроде, все просто. Базовые предосторожности, вроде оставленного дома телефон («чистый» телефон — с собой), предупрежденных заранее друзей (где забрать выезжающего в случае тревожного звонка, как отдать родственникам ключи и тп). Семье лучше ничего не знать — им придется потерпеть, зато врать следователю не придется.
Легкая метель заметает минские улицы. Никакого «развітання з Радзімай» не чувствую вообще. Вроде, надо, но некогда покопаться в себе. Это — потом. Быстро прощаемся с друзьями («А ведь навсегда», — проскакивает мысль. Почти угадала. Года не прошло, и мы снова живем по соседству). «Левая» маршрутка в подворотне у вокзала. Поехали.
Должно быть страшно, но очень уж сюрреалистична картина. «Паспорт у тебя есть?» «Ну да, а как же через границу без паспорта? Говорят, проверяют…» Оказывается, через границу без паспорта легко, просто стоит в 2,5 раза дороже. В машине ушлый водитель, две дамы, гражданки России сомнительных занятий — как раз без паспортов, десяток щенков бигля с поддельными документами и я, то ли беглый террорист, то ли Джеймс Бонд на минималках.
Проверка на границе формальная, с места показанный документ — и мы на территории России. Остается достать из багажника на крыше маршрутки двух беспаспортных девушек — и снова в путь.
И хотя очевидно, что находящемуся под подпиской человеку в России не безопаснее, чем в Беларуси, эта граница оказывается самой сложной. Разве что посадка в самолет — напряженная штука. Это не бла-бла-маршрутка, тут паспорт и официальный контроль. Но проводник работает четко, на каждом этапе тебя предупреждают, какой шаг следующий, причем так, чтоб не оставить клиенту времени на рефлексию.
Про дальнейшие маршруты рассказано много. Возможно, зря. Властям какие-то вещи лучше не подсвечивать, а новым беглецам — не слишком надеяться на широко засвеченные маршруты. Они могут оказаться скомпрометированными и потому опасными. Есть люди, занимающиеся эвакуацией, в том числе маршрутами и визами, профессионально. Лучше — посоветоваться.
А дальше будет по-разному. Кому-то сложно даются первые дни. Обычно это те, кто ехал в никуда. Потом будет эйфория от чувства безопасности. Не надо дергаться от каждого телефонного звонка, от стука в дверь, от голосов на лестничной площадке, от характерных бусов без номеров (и с номерами тоже). Затем — бюрократия, легализация. Куча хлопотных дел и проблем. Иногда — муторных, но всегда — решаемых.
Будет море эмоций. Радость от встреч с друзьями и новых путешествий. Отчаяние от невозможности помочь оставшимся в Беларуси близким людям. Неуверенность при поисках работы.
Будет хандра, разочарование. У многих — желание вернуться. Уважаю любые решения. Слишком много факторов на них влияет. Слишком сложно начинать с нуля — особенно не очень молодым и не очень здоровым. И слишком больно оставлять там часть семьи и слишком дорого — забирать всех.
Если верить Ремарку, а мало кто из писателей так покопался в душевных настройках вынужденных эмигрантов, впереди еще самый один из самых сложных этапов. Когда (и если) можно будет вернуться, возвращаться ли? Бросать ли наконец налаженную (а когда-то же она наладится) жизнь? Но это уже другая история.
