Unsplash+ In collaboration with Wesley Tingey
Третий день «народного единства» беларусов поднял планку единения на небывалую высоту. Объединялись ура-патриоты и вертикальные чиновники, отборные силовики и труженики села, официальные красавица и педагоги. Как в последний раз объединялись, клялись, сливались в унисон. Имитировали единство как могли — в меру своих скромных интеллектуальных и артистических способностей. Сегодня удушающие объятия единства можно ослабить. Как минимум — до следующего года. Но Лукашенко, возможно, скоро придется согласиться на другое единство.
Придуманный в 2021 году праздник имел очевидный подтекст. В 2020-м беларусы оказались разъединены. Не будем дискутировать о пропорциях, но масштабы волны протестов, посадок, увольнений и эмиграции говорят о том, что число недовольных оказалось небывало велико.
Объявление праздника через год после большого раскола родило волну ожиданий. Политзаключенные и их родственники ждали амнистии. Год — достаточный срок, чтобы помиловать оппонентов. Как минимум — рядовых — комментировавших, лайкавших, хлопавших или донативших.
Соседний Казахстан уж на что жестоко подавлял январские протесты 2022 года, даже ОДКБ на помощь привлекал. А уже той же осенью — амнистия. Переворачиваем страницу. То есть точечные зачистки организаторов — это одно, а массовые посадки — другое. Не нужное. Тем более на фоне российской агрессии. Токсичной и заразной.
В Беларуси ожидания не оправдались, хотя и намеки, кажется, были. От третьей годовщины уже не ждали ничего. Это день их единства. Пышность и словоблудие затмили смыслы. Осталась истерика единения. И туманные заверения: «Никакой войны не будет на территории Беларуси». Почему? Потому что «это невозможно». Так сказал Лукашенко.
Важной часть имитации единства стал фальшивый диалог. В вузах, школах, исполкомах, на производствах и в силовых структурах состоялись «диалоги», где все реплики — одного автора. Фактура — в зависимости от личного представления о прекрасном.
Кто-то пафосно вещал о невнятном высоком. Вот первый замглавы Администрации Лукашенко Максим Рыженков считает, что «единство белорусов — это показатель успешности нации». «Если есть единство, то нам все по плечу: и 1939-й год, и Великая Отечественная война, и строительство нашего молодого государства», — заявляет он, политически грамотно уточняя, что для беларусов символизирует единство глава государства, под руководством которого Беларусь объединилась.
Когда объединилась — не уточняется. Видимо, все-таки не в 1939-м, когда на территорию уже воюющей с Германией Польши вторглись и советские войска «с целью присоединения к СССР Западных Беларуси и Украины». Ага, с этой целью и вторглись — чтобы объединить «восточную и западную Беларусь, разделенные в 1921 году по условиям Рижского мирного договора».
А может, она объединилась в 2020-м? Но про него в АП предпочитают не говорить. Обсуждать несправедливость Рижского мирного договора куда комфортнее. Казалось бы, если народ не чувствовал 17 сентября никакого особого «единства» 80 лет — отпустите тему. Но куда там. Как раз умерло подавляющее большинство тех, кто мог хотя бы примерно запомнить прелести этого «единения». Так что не стесняйтесь — вещайте, снимайте кино. Врите не краснея.
Не склонные к пафосу члены правительства подошли к празднику со своей стороны. Премьер Роман Головченко заявил, что народное единство в масштабах страны имеет много измерений. Мол, речь не только об истории, надо думать и о единстве сейчас. «Любой раздор даже в семье начинается с проблем: низкая зарплата и всякие бытовые вещи». Так что давайте объединяться и работать.
Безобидное хозяйственное единство соседствует с попыткой склеить день народного единства с днем единения народов Беларуси и России. Это самое узкое и весьма опасное место, где могут поскользнуться и крепкие хозяйственники, и ультрапатриоты, и беларуские госсми, лояльные Лукашенко и Кремлю. Кремлю и Лукашенко. А если придется выбирать? Рука может дрогнуть. Тем более отрицать имперские амбиции соседа сложно.
Но все же можно объяснить. «Да, имперские амбиции — аксиома для самой огромной по территории страны в мире. Но именно сейчас она доказывает свою планетарную состоятельность. Держава! А когда Россия скатывается до торговых войн с самым проверенным союзником — Беларусью, сразу превращается в регионального игрока», — пишет один из самых одиозных пропагандистов Евгений Пустовой.
Но объединяться с Россией — ни-ни. «В Беларуси в обществе уже сформирован свой независимый бэкграунд: с Россией, но не в России. И даже с точки зрения прагматичной политики, два голоса на мировых интеграционных площадках лучше, чем один».
Слабые аргументы. Особенно если это площадки вроде БРИКС, про поговорить. А для Москвы, где обсуждение возможностей мирной интеграции Беларуси в Россию — мейнстрим, это и вовсе не аргумент. Тем более орудий интеграции в арсенале море — от телезомбирования до «Вагнеров». И скрытых (да и не очень скрытых) адептов русского мира в вертикали — пруд пруди.
Правда, амбициозному соседу скоро может оказаться не до Минска. Кажется, Лукашенко тоже остается надеяться только на ВСУ. Лучше злой Зеленский, чем добрый Кремль.
