Photo by Reiseuhu on Unsplash
У людей, воспитанных партийной школой, весьма специфическое восприятие действительности. В их сознании человек, как некая единица, не существует. Людей они воспринимают только значительными группами. Труженики села, рабочие, айтишники, беглые…
Самой большой из воспринимаемых человеческих групп является народ. Но то, что группа самая большая, ещё не значит, что для воспитанников партийных школ она имеет значение.
По большому счёту, народ — это средство. Народ (точнее, народные массы) полезны, потому что своими налогами оплачивают твои маленькие слабости. Народ нужен, чтобы почувствовать народную любовь. Для войны народ тоже требуется. Даже для короткой (года эдак на три) и победоносной (почти).
Таким образом, всегда нужна какая-то совокупность homo sapiens. А вот сам человек, отдельный, как личность, настолько мал, что совершенно ни на что не влияет. О чем воспитанники партийных школ очень любят простому человеку напоминать. Мол, ты — никто, звать тебя никак, а всё, что у тебя есть, дала тебе власть.
И до поры до времени на человека не обращают внимания. Особенно, если он живёт себе тихонько, на работу ходит, в магазин… И самое главное — не интересуется политикой.
Раз до отдельного человека никому дела нет, то власть (в основном состоящая из выпускников партийных школ) совершенно не знает, что этот человек про неё думает.
А как ты узнаешь?
Он же на заводе трудится, в профсоюзе состоит, куда скажут — приходит, где пальцем ткнут — подписывает. В начальствующем кабинете стоит по стойке «смирно», на прямые вопросы отвечает без запинки.
Как в замечательном фильме «Кин-дза-дза»:
— ПЖ жив! И я счастлив.
— А я ещё больше счастлив!
И всё, вроде, в порядке. Но что-то власть всё равно как будто беспокоит. А беспокойство у власти начинается, когда людей перестаёт хватать на государственные нужды.
В целом-то, конечно, человек власти глубоко безразличен. Но вот когда его нет, это становится заметно.
То у власти на фабриках работать некому, то недостаток врачей ей в глаза бросится, то молодежи хватится, то сельские магазины закрываются оттого, что в них некому работать.
На высоком уровне, конечно, все храбрятся. Мол, ничего страшного. Мигрантов сейчас подвезём, они все бреши собой и закроют. У нас же страна — любо дорого!
А вот кто пониже в системе трудится, тот дефицит этот замечает лучше. Настолько хорошо, что начинает о нем говорить вслух.
Видимо, проблема и впрямь гораздо серьёзнее, чем власти бы хотелось. Так бывает, когда из страны с населением в девять с половиной миллионов выезжает 500 тысяч. Причём, это ж отборные полмиллиона — по большей части инициативные, умные и не старые, то есть те, кто что-то создавал и работал.
Такие люди очень нужны любому государству.
Ну, любому кроме нашего.
И соседнего.
Там тоже людей за людей не считают. Да и в принципе не считают.
Сколько человек пропало в бессмысленной украинской бойне, никто точно сказать не может. Говорят, пропадает примерно по полторы тысячи в день. Плюс те, кто становятся калеками. Плюс те, кто уехал. А таких тоже немало.
Но бегство несогласных власть предпочитает не замечать. А где может, даже придаёт ускорения этим несогласным. Чтоб точно уехали и не соглашались из-за пределов родины.
Потому что очень власти хочется, чтобы народ был правильный. Свой в доску народ, глубинный. Чтоб народ этот лишний раз не думал, а только работал, товары акцизные покупал и радовался своему счастью.
В погоне за этой мечтой власть выталкивает из страны всех, кто ей не нравится. Шибко умных, слишком активных, да тех, кто вопросов много задаёт.
Остаются те, кто ещё пока остаются, плюс силовики и бюджетники. Для того, чтобы власти удержаться у власти такой состав подходит замечательно. А вот для того, чтобы страна хоть как-то развивалась — совсем не годится.
Конечно, когда ты старый, больной и нерукопожатный, тебе незачем беспокоится о далёком будущем. Главное — подольше посидеть в кресле, пока ты ещё можешь сидеть.
Но вот что себе думают остальные функционеры, которые планируют на этом государстве дальше паразитировать, ясно не совсем.
