Рем, Ромул и капитолийская волчица
Когда великому афинскому законодателю Солону предложили стать тираном, он ответил, что тирания — это хорошее место, но из нее нет хорошего выхода. Гай Марий так и не сумел разжать уцепившиеся за власть синие пальцы и умер на 17 день после своего избрания консулом в седьмой раз. Луций Корнелий Сулла, не зря называвший себя Счастливым, был единственным человеком, который захватил высшую власть в Риме, а потом добровольно от нее отказался. Причем дважды.
У первой настоящей гражданской войны в Риме было много серьезных причин. И один, совершенно нелепый повод. Война началась из-за того, что два самых прославленных римских генерала, Гай Марий и Луций Сулла, не смогли договориться между собой о том, кому из них идти на войну. Кто более достоин возглавить армию, защищавшую восточные провинции Республики от понтийского царя Митридата.
Хотя с точки зрения самих генералов ничего нелепого в этом поводе не было. В победе Рима ни один из них не сомневался. Рим привык побеждать. Так что спор, в сущности, шел о том, кому достанется слава и военная добыча. Так что, прежде чем воевать с Митридатом, Сулла и Марий решили повоевать друг с другом.
Карта военных действий во время войны с Митридатом
Тем более, что им этого давно хотелось. Марий и Корнелий Сулла испытывали друг к другу хроническую неприязнь. Марий, к тому времени шестикратный консул Римской Республики, называл Суллу наглым выскочкой. А Сулла считал, что Марий – вздорный, ни на что не способный старик.
В первом раунде победила молодость. Сулла взял Рим. И поскольку старый больной Гай Марий бежал, у сената не осталось другого выбора, кроме как дать победителю то, чего он добивался.
Так что Сулла вместе со своим войском ушел воевать на Восток, а марианцы взяли реванш. Войско Мария подошло к Городу. Когда посланники сената пришли к Марию, умоляя пощадить граждан, старик не произнес ни слова «суровым выражением лица и мрачным взглядом давая понять, что скоро он наполнит Город резней».
Что характерно, не обманул. Как только войска Мария вошли в Город там начались чистки. Говорят, ничего не доставляло недавнему изгнаннику больше удовольствия, чем составление списков неблагонадежных граждан. Списки Марий держал в тайне, так что никто не знал, кто окажется следующим.
Поскольку массовый государственный террор для римлян был тогда еще в новинку, желающих им заниматься не хватало. А если терроризировать некому, то террор, конечно, получается не таким массовым, как хотелось бы.
Головы казненных выставляли на Римском Форуме
Но Марий нашел решение. Потому что очень хотел отомстить Городу, который однажды его отверг. Он привлек тех, кому нечего было терять. Создал специальный отряд из четырех тысяч рабов, получивших свободу и специальный внеправовой статус.
И, конечно, этим людям не нужны были ни юридические формальности, ни письменные приказы. Большинство, скорее всего, и читать-то не умели. Чтобы избавиться от нелояльного гражданина, Марию было достаточно кивнуть головой. А иногда можно было не утруждать себя даже этим. Потому что в Республике восторжествовал принцип юридической обратимости. В смысле, если кого-то казнили, это значило, что он в чем-то да был виноват.
Так что даже сторонники Мария скоро перестали чувствовать себя в безопасности. Но поскольку римские генералы были настоящими генералами, они нашли способ вернуть ситуацию в правовое поле. Однажды лагерь рабов окружили войска и за одну ночь вырезали все четыре тысячи человек.
Узнав о случившемся Марий предпочел сделать вид, что ничего особенного не случилось. Устроившие резню генералы остались при своих должностях.
Между тем, как раз в это время ветер переменился. Отовсюду начали доходить слухи о том, что Сулла, одержав победу, возвращается в Италию.
Семидесятилетний Марий окончательно сдал. Он растолстел, много пил, мучился бессонницей и стал слышать голоса. Люди говорили, что по ночам Марий ругается с теми, кого он казнил. Однажды, войдя в спальню, слуги обнаружили, что Марий мертв.
Ужасный старик умер на 17-й день после того, как он в седьмой раз сам себя назначил консулом Римской Республики. Так и не разжав уцепившиеся за власть синие пальцы. Вряд ли он умер счастливым. Но для марианцев его смерть стала настоящим шоком. Потому что войска Суллы уже высадились в Италии и шли на Рим.
Второй раунд гражданской войны оказался и более продолжительным, и более кровавым. У противников Суллы было численное превосходство, контроль над сенатом и Римом. А на стороне Суллы была маленькая, но закаленная в боях армия и всеобщая ненависть к марианцам.
Битва у Колинских ворот. Гравюра XIX века
Преемник Мария, Луций Корнелий Цинна, был убит собственными солдатами. После кровопролитной битвы под стенами Города войска Суллы во второй раз взяли Рим. Но в этот раз Сулла претендовал уже на большее, чем должность командующего войсками.
Одержав победу, Сулла попросил сенат назначить его диктатором. В то время слово «диктатор» еще не было ругательным. Диктатора назначали, когда Республики находилась в кризисе и нужен был человек с чрезвычайными полномочиями, чтобы ее спасти. Правда, по закону срок диктатуры ограничивался шестью месяцами. После этого любой мог привлечь бывшего диктатора к суду, если считал, что тот превысил свои полномочия.
Но Сулла не стал ограничивать себя никакими сроками. По решению сената он должен оставаться в этой должности, пока «Рим, Италия, вся римская держава, потрясенная междоусобными распрями и войнами не укрепится». То есть, до полного восстановления конституционной законности.
Серебряный денарий Суллы
И в общем, любому понятно, что значит такая формулировка. Когда кто-то заявляет, что будет править, пока не наведет порядок, это, обычно, означает, что порядок он не наведет никогда. Так что, в момент получения Суллой бессрочных диктаторских полномочий мало кто сомневался, что срок этих полномочий закончится не раньше, чем закончится сам Сулла.
Тем более, что Сулла не слишком стеснялся при выборе методов наведения конституционного порядка. Потому что к тому времени у него уже были свои собственные списки неблагонадежных граждан, которых следовало зачистить во имя «мира и безопасности Республики».
«Сулла составил проскрипционный список в восемьдесят человек, не снесшись ни с кем из магистратов. Последовал взрыв всеобщего негодования, а через день Сулла объявил новый список в двести двадцать человек, затем третий — не меньший. После этого он обратился с речью к народу и сказал, что в списки он внёс только тех, кого припомнил, а если кто-нибудь ускользнул от его внимания, то он составит ещё другие такие списки», — написал римский историк Плутарх.
Намек подействовал. Взрывов всеобщего негодования после этого как-то не случалось. По разным оценкам, за время диктатуры Сулла казнил несколько десятков сенаторов и то ли несколько сотен, то ли пару тысяч римских граждан рангом помельче. Всех, кто, как он считал, был виновен в преступлениях против римского народа и римской конституции.
Правда, в отличие от марианского террора, в большинстве случаев Сулла старался сохранить некоторую иллюзию законности. Во-первых, осужденных казнили, а не убивали на месте без суда и следствия. А во-вторых, публично объявлялся состав их преступлений против римского народа и римской конституции.
Вообще, Сулла был большим поклонником строго соблюдения юридических формальностей. Точно не сторонником принципа «иногда не до законов». Возможно, именно благодаря этому у него получилось найти выход из положения, которое даже великий Солон считал безвыходным.
После полутора лет диктатуры Сулла, неожиданно для всех объявил, что конституционный порядок восстановлен и Республика больше не нуждается в его услугах. Он отказался от должности, сказал, что отныне будет вести жизнь частного лица и заявил, что готов предстать перед судом, если за время диктатуры он нарушил закон.
И не просто заявил. Он действительно ушел в отставку. Не стал требовать гарантий безопасности и особого правового статуса. Отказался от государственной охраны и в одиночку ходил по Городу, так что все видели, что бывший диктатор никого не боится. Ну, все-таки он был настоящим боевым генералом, который водил солдат в атаку и сражался в первых рядах.
Даже когда консулом был избран его непримиримый противник Луций Корнелий, Сулла не вернулся в политику. Он продолжал вести обычную обычного человека. Правда, очень богатого человека, умеющего наслаждаться жизнью.
После ухода в отставку Сулла наслаждался жизнью еще больше года, пока не умер от неизвестной нам болезни. За это время желающих привлечь его к суду так и не нашлось.
Зато хоронили Суллу за государственный счет. По решению сената после его смерти во всей Италии был объявлен траур. Золотые носилки с телом бывшего диктатора провожала огромная процессия из десятков тысяч человек.
